Ну а нашим ребятам, было уже всё равно, что будет с этими часами, они их продали и пошли по деревне: смотрели по сторонам, заглядывали и во дворы. У одного из домов на лавочке сидели две девицы, похоже старшеклассницы.

Солдатики галантно поздоровались и пригласили девушек погулять, но те начали смеяться. И тут Безрук ляпнул по-немецки, что желает заняться с ними любовью. Эту фразу знает каждый солдат. Но, если ты едешь на машине и выкрикнешь подобное встретившейся фроляйн, то это одно – сказал и проехал, дурацкая шутка, не более. А здесь такое предложение было уж совсем ни к чему.

Поэтому Иван и поддал Безруку под бок:

– Ты чего, совсем охренел!

– А чё такого?!

– А то, что родителям расскажут, что ты им предлагал, а те полдеревни соберут и отмудохают нас по полной или в полицию сдадут и будут правы.

– Вообще-то я просто так сказал, для разговора, других немецких слов я не знаю, – сказал Безрук и в его голубых глазках, кроме дебильности, ничего больше не отразилось.

– Вот и молчи, если не знаешь.

Но пока Иван препирался со своим тупорылым попутчиком, одна из девушек пристроила к своей голове обе руки, изобразив тем самым рога, а другая прокомментировала:

– Твоя морда мууу… фик-фик делать! – В смысле с твоей мордой только корову поиметь можно. И они стали хохотать, довольные собой.

Ну, а ребята утерлись и быстренько свалили. Выбрались за деревню, где проходит судоходный канал Везер-Эльба и пошли по бережку. У канала имеются места и для купания, но солдатам лезть в воду запрещено.

– Посидеть, позагорать можно, но купаться категорически нельзя! – напоминает старшина Ярый, всем, кто идет в увольнение. За этим приглядывают у канала и патрули, особенно в выходные.

Ну, а немцы купаются, загорают, а солдатики заворачивают сюда, чтобы на фрау и фроляйн посмотреть, но и немножко расслабиться – расстегнуть кители и, хотя бы так позагорать.

Сегодня жарко и купающихся много. Ребята устроились в тенёчке, под деревом, ослабили ремни, расстегнулись, сняли фуражки и стали осматриваться. Среди тех мадам, что были доступны их обзору, попадались и фигуристые, сисястые, с соблазнительными попами, но большинство были – так себе. И тут Иван увидел Монику и точно звон прошёл по всему телу. Она сидела впереди и чуть в сторонке, а рядом вертелся малыш.

«Значит, когда мы шли вдоль берега, она нас стопроцентно видела и знает, что теперь мы сидим позади неё. А если оглянется, как мне себя вести?» – подумал Иван. Однако осмыслить это не успел, Моника, собирая игрушки, оглянулась. Взгляды их встретились и радость, горячая и осязаемая током, прошлась по нему и наполнила Ивана до краёв.

Помедлив и наслаждаясь тем, что видит её, он улыбнулся и, еле заметно, кивнул.

Теперь надо было как-то сблизиться, не вызывая ни у кого лишних вопросов. Но и здесь Моника опередила Ивана. Через время, она собрала вещички и, делая вид, что ей жарко на солнце, стала высматривать место, где бы укрыться.

Увидев дерево, направилась в его тень, при этом обошла ребят, и устроилась на самом кончике тени, обозначив этим расстоянием вполне нейтральное своё отношение к ним. Иван игру понял, а Хамза и Безрук глазели по сторонам, кивали на приглянувшихся пляжных красоток, хихикали и ничего того, что видел он – не замечали.

Но вот в переглядывании Ивана и Моники вмешался Хамза. Он толкнул Ивана и, показывая глазами на Монику, сказал:

– Глянь, какой женщина приятный, – и, хмыкнув, добавил, – вот такую бы за сиси подержать!

– Да, – согласился Иван, – было бы не хило.

– А твоя немка, на эта красотка похож будет?

Иван помолчал, соображая, а затем, не сдержав радости и тихого восторга, распиравших его, наклонился к Хамзе и тихо сказал: