Я открыл глаза – русалки рядом не было. Выглянув в слуховое окно, я увидел её о чем-то негромко разговаривающую с Иваном. Марьи поблизости нигде не было видно. Я спустился и подошёл к ним. На груди Ивана висел вчерашний Марьин медальон.

– Ну что готов? – спросил меня Иван.

Я молча кивнул головой.

– Извини, завтрака не будет, твоя подруга слишком торопится. Но Марьюшка кое-что приготовила нам в дорогу; пойди, возьми в доме… она тебя ждёт

Я взбежал на крыльцо. В прихожей стояла Марья с небольшим рюкзачком.

– На вот, возьми в дорогу, Левчик… там хлебушко, сальце, лучок, яички да квасок наш фирменный.

– Спасибо вам тёть Маш, – растрогался я, и направился было к выходу.

– Постой, – удержала она меня, – ты хорошо знаешь свою спутницу? Давно с ней знаком?

– Не очень, – честно признался я.

– И ничего странного в ней не замечал?

– К чему все эти вопросы, тёть Маш? – попытался увильнуть я от прямого ответа.

– А к тому, – зашептала скороговоркой добрая женщина, – что не человек она вовсе, а нечисть лесная! Отродье русалочье… погубит она тебя Левчик… беги от неё… верь мне, я многое ведаю, и нечисть за версту чую.

– Я знаю, что она русалка, тёть Маш, – тихо проговорил я. – Только никакая она не нечисть – просто иная и в помощи нуждается и потом… не могу я без неё… больше жизни люблю.

– Ой, пропал ты парень пропадом! Загубит она твою душеньку, – запричитала было Марья, но тут дверь распахнулась и из комнаты вышла Василиса с гневно сверкающими изумрудной зеленью глазами.

Её распущенные чёрные как смоль волосы лишь немногим уступали по длине русалочьим. В руках у девушки были какие-то бутылочки из тёмного непрозрачного стекла.

– А вот это мы сейчас посмотрим! – зло зашипела она. – Кто пропал, а кто нет. Сейчас я этой русалке крашеной промывание мозгов сделаю.

– Стой! – приказала ей Марья и в её голосе появились железные нотки привыкшего повелевать человека. – В дом иди!

– Но мама! Она ж убьёт его! Надо ударить по ней сейчас, пока она слаба… потом она напьётся силы и…

– Рано ещё – мы не готовы, – отмахнулась от дочери Марья, – в дом ступай.

Василиса, зыркнув на меня расстроенным взглядом, ушла, хлопнув дверью. Женщина тяжело вздохнула:

– Ладно уж иди, давай, тоже… заждались тебя, поди. На вот, возьми на память добрую от нас с дочкой подарочек.

И она надела мне на шею красивый серебряный медальончик, изображающий пятиконечную звёздочку в круге. Посреди звёздочки светился маленький голубенький камушек.

– Какой красивый! – восхитился я. – Спасибо большое!

– Иди уж, – подтолкнула меня к дверям Марья. – Храни тебя Господь!

Я вышел наружу. Иван с русалкой уже сидели в стареньком «уазике».

– Ну, что-то ты долго там, – добродушно проворчал лесничий. – Небось, байки Марьюшкины слушал?

– Слушал, – не стал отпираться я, залезая на заднее сиденье.

Русалка протянула мне руку желая помочь, но вдруг резко одёрнула её и прижалась, к противоположной дверце чему-то нахмурившись.

– Ну, с Богом! – сказал Иван и нажал на акселератор. Уазик запрыгал по кочкам, выбираясь на еле видимую лесную дорогу.

«Она надела свой оберег на мужа, но сама так и не вышла проститься. Что ж, я её понимаю.

Иван оказался довольно приятным собеседником и много знал о лесе и живой природе.

А вот, наконец, и мой любовник проснулся. Вона как быстро с сеновала спустился… приревновал, небось. Пусть не беспокоится… пока на леснике этот защитный талисман я даже прикоснуться к нему не смогу, да и не надо мне этого.

Уже минут двадцать прошло, как Иван послал парня за продуктами. Что-то долго… наверно Марья с дочкой пытаются раскрыть ему глаза по отношению ко мне.