– Как это не было? – удивленно спросил Санька.

Дед, было, открыл рот, чтобы продолжить рассказ. Но, увидев строгие глаз мамы, потрепал ее по щеке и засобирался уходить.

– А дедушка у нас крутой мужик, – сказал Санька, когда Константин Иванович ушел.

– Не то слово – он орел. Самое поразительное, что и у меня есть такая монета.

Мой дед – папин отец, давно-давно мне рассказал такую легенду – если найдешь монету, то ее не нужно тратить, а положить в кошелек и к ней будут «прилипать» деньги. И вот я нашла такую монету – обычные старые 3 копейки с годом моего рождения. Она у меня много лет. Бывали моменты, когда я ее теряла – у меня просто был такой испуг, просто кошмар. Мне казалось, что если я ее не найду – все пропало. Что не будет у меня какого-то защитного амулета. Я ее ношу только в кошельке, вместе с другими монетами. Кошельки, естественное, меняются и она переходит жить в другой. Вот такая история.

И надо сказать, что финансовое положение у меня действительно по всей жизни очень даже неплохое. – согласилась мама и начала заново разогревать суп.

– Финансовое положение неплохое, а я остался без нового рюкзака, – подумал про себя Санька.

В воскресенье Санька пошел с дедом на Привоз. Если кто не знает, то Привоз это самый главный одесский рынок. Как говорят одесситы там можно купить все кроме разве что атомной бомбы. А атомную бомбу тоже можно, но придется капельку переплатить. С кем-то из родителей Санька вряд ли пошел по своей охоте, но с дедом это совсем другое дело. С дедом оно интересно.

– Я тебе завидую, – сказал Константин Иванович.

– От чего бы это?

– Ты живешь в замечательном городе, – сказал дед, будто бы это была именно его заслуга. Хотя, наверное, чуток правды в этом было.

– Угу, – сказал Санька, уминая купленное дедом мороженое.

– Что «угу»? Здесь тайны и загадки на каждом шагу, – суетился дед.

– Ага, – сказал Санька, улыбаясь про себя.

То «угу», то «ага» – тебя не поймешь. Вот хочешь, я сейчас подойду к любой торговке и обнаружится, что у нее есть тайна, а тои две?

«Может быть и все три, но на фиг она станет ими делиться с тобою дед», – подумал Санька и молча указал на бабку торговавшую огурцами.

Дед бодрым шагом подошел к бабке, оглядывая ее цепким взглядом на предмет поиска тайны. Явно смущенная бабка ежилась под его взглядом, как пациент на приеме у врача.

Но таинственного в бабке не было и на копейку. Дед продолжал дальше всматриваться точно Миклухо-Маклай в татуировку папуаса. О том кто такой Миклухо-Маклай и за что его любили папуасы мы еще в этой повести вернемся. А нервы у бабки начали сдавать.

«Явный псих», – подумала она о Константине Ивановиче, но в слух жалобно спросила:

– Может, огурчиков купите?

– Так-так-так, – сказал Санька, глядя на деда, с интонацией учителя математики. Эта интонация должна была подчеркивать полное ничтожество тех, кто не решил дома задачу.

Но тут в глазах деда пронеслась какая-то мысль и он тыкнул пальцем в горку мелочи на прилавке.

– Что это? – спросил он торжествующим голосом

– Це копийки, – ответила бабка.

– Нет, это, – сказал дед указывая на маленькую черную монетку.

– А це якись хлопец пидсунув вместо двух копеек.

– Я это покупаю. Сколько? – с видом утомленного миллионера сказал дед.

«А пьяный», – с облегчением подумала бабка. Но в слух сказала:

– Одна гривна.

– На бери две и сдачи не надо, – сказал дед отходя от прилавка.

В душу бабки начала закрадываться мысль, что ей пришлось расстаться с чем-то ценным, но странный дед с внуком уже ушли.

Санька с удивлением смотрел на черную монетку.

– Точно такая же как и тогда в детстве, – говорит дед.