В десятый День рождения дедушка Рафа подарил Даре самый восхитительный подарок, о котором она только могла мечтать – полароид (фотоаппарат с моментальным проявлением снимков на пленку) и целую коробку кассет к нему.

Дара носилась с аппаратом по лесу и щелкала все, что вызывало у нее эстетический восторг и резонировало с ее врожденным чувством прекрасного.

Стена над кроватью в детской комнате превратилась в пестрый коллаж из снимков закатов и восходов солнца, причудливых облаков, цветущих растений, порхающих бабочек и птиц. Девочке казалось, что с помощью фотоаппарата она ловила в кадре и уносила с собой красоту природы, наполняя ею пространство дома и себя.

Этот живописный интерьер детской комнаты дополняли яркие кусочки самоцветов разных цветов и форм, которые Дара находила обычно в горах и у реки.

На фоне черного дерева тумбочки они казались космическими странниками, хранящими в своих причудливых узорах память о других мирах.

С годами связь с природой стала слабее: девочка стала все больше времени проводить со сверстниками, училась строить планы на будущее. Как и многим, ей нравились танцы, музыка и пение. Но больше всего Дара любила читать книги.

Все изменилось после злополучной ссоры с Артуром, которая произошла незадолго до ее 16-летия. Дара стала избегать общения, особенно со сверстниками. Ей стало некомфортно встречаться взглядами с людьми: казалось, все видят в ней дурнушку, и даже в глазах случайных прохожих отражается насмешка или жалость.

Прогулки по любимым горным тропинкам теперь тоже не приносили душевный покой и удовольствие, как бывало раньше. В каждом звуке природы девушка слышала отголоски своих самых мрачных мыслей: «Чужая…, я здесь чужая…».

В канун Дня рождения мама попросила дочь сходить к соседке за парным коровьим молоком. Дара неохотно согласилась и поплелась на другой конец центральной улицы к молочнице Мелиссе.

Возвращаясь домой, девочка обратила внимание на яркие гроздья калины на фоне почти голых веток дерева у дороги.

Она остановилась, чтобы сделать несколько снимков- зарисовок осени на фотоаппарат, который почти всегда сопровождал ее в прогулках.

Приблизив объектив, она заметила гусеницу, медленно передвигающую свое сонное тело по ветке. На фоне алых ягод калины фигура бледно-зеленой гусеницы выглядела непривлекательно и даже нелепо.

Дара вдруг почувствовала себя этой гусеницей.

– Вот только не надо так пристально разглядывать меня! Я сейчас не в лучшей форме, – неожиданно промямлила гусеница, – тебе лучше пройти мимо!

И, продолжая что-то жевать, вдруг добавила:

– Если только у тебя нет при себе случайно нескольких сочных листочков.

Дара оглянулась по сторонам в поисках гостинца для голодной бедняжки, но свежей листвы поблизости не оказалось.

Почему-то она вдруг ляпнула:

– Зато очень скоро, может быть даже следующей весной, Вы превратитесь в прекрасную бабочку!

– Ох, уж этот метаморфоз!2 – вздохнула гусеница, – одни хлопоты с ним!

– Метаморфоз? – девочке очень понравилось это слово. Оно звучало таинственно, и Дара несколько раз повторила его, прислушиваясь, будто желая разгадать его тайный смысл.

– Свежих листьев стало совсем мало. А мне еще столько надо успеть до забвения! – гусеница, похоже, не слышала девочку и продолжала ворчать о своем.

Наконец, она все же ответила:

– Ну, да, метаморфоз! Это и есть превращение в бабочку.

Даре становилось все больше интересно. Закралась надежда, что преображение в красавицу возможно и с ней, если гусеница поделится секретом метаморфоза.

– А что тебе надо делать, чтобы достичь этого метаморфоза? – спросила она гусеницу.