На гладком паркетном полу с выложенным из дерева разных пород гербом стояли несколько сотен изящных стульев с голубыми подушками. На каждом лежала карточка с выведенным аккуратным почерком именем дворянина, для которого стул предназначался.

К полудню первые лорды и леди начали собираться в зале. Они всё еще были одеты в траурные темные одежды, но на них уже блестели яркие украшения и небольшие, но броские аксессуары. Мужчины вернули запонки и перстни, играющие золотом и драгоценными камнями, а женщины – сверкающие колье, изящные серьги и изысканные шпильки. Привычная светская игра вновь началась.

Седрика и Квентина посадили рядом в третьем от трона ряду. По статусу герцогу фон Аурверну, властителю провинции Аурверн, было положено сидеть не дальше второго ряда, но при рассадке, видимо, учли шаткость его положения при дворе. Если Квентина и задело такое понижение его статуса, то он ничем этого не выдал.

Еще одной странностью в рассадке в зале было то, что места в первом ряду, куда по традиции сажали второстепенных членов королевской семьи и приближенных трона, в этот раз занимали те самые люди в одеждах из шкур. Дикари с разрисованными сложными узорами лицами и бусинами, вплетенными в волосы даже мужчин, сидели на местах принцев и министров. Никто не смел возразить решению нового короля, но всё же дворяне подозрительно и даже презрительно косились на северян и озабоченно перешептывались. То тут, то там можно было услышать сомнения в трезвости ума нового монарха.

Когда все расселись по своим местам, вперед вышел первый министр Реймонд фон Моргенштерн. В этот раз на нем был черный фрак, на который по традиции были приколоты все его многочисленные ордена, а также большая темно-синяя розетка с гербом династии Паулиц. Он дождался, пока разговоры в зале стихнут, и торжественным тоном произнес:

– Благородные лорды и леди! Мы собрались сегодня здесь, в Лорице, столице нашего славного королевства Баригор, чтобы приветствовать нашего нового короля!

Стоящие у одного из окон в стороне от собравшихся музыканты заиграли торжественную музыку, и в зал вошел Вернон в сопровождении своей матери, сестры и брата. Все они были одеты в траурные наряды, но грудь каждого украшала темно-синяя розетка. За ними следовал Десница Алора, все так же в алом, несущий на темно-синей бархатной подушке аккуратный, украшенный бриллиантами и сапфирами обруч из белого золота – корону Баригора.

Все они поднялись на небольшое возвышение, на котором стоял королевский трон, и заняли положенные по традиции места. Вернон остановился напротив трона. Он смотрел в зал на своих новых подданных и выглядел уверенно и статно. Его угольно-черные волосы были гладко уложены, а лицо явно напудрено, чтобы придать ему бо́льшую гладкость и живость. Цепкий взгляд холодных светло-серых глаз скользил по придворным, на несколько секунд останавливаясь на знакомых лицах.

Королевская семья заняла места сбоку от трона в порядке старшинства. Матильда стояла первой. По традиции, именно ей предстояло возложить корону на голову сына. Королева, также обильно напудренная, выглядела все такой же отстраненной и необычно спокойной. Ее сложная прическа и платье с большим кринолином лишь подчеркивали это ощущение, заставляя королеву-мать напоминать не очень красивую куклу.

Десница Алора встал по другую сторону трона, готовый подать корону Матильде и благословить нового короля на царство.

Музыка отзвучала, и Десница взял слово:

– Как день неизменно сменяется ночью, лето – зимой, а жизнь – смертью, так и место ушедшего короля занимает его наследник. Таков завет Алора. И сегодня мы приветствуем нашего нового властителя, его величество Вернона Первого.