Я найду свою дочь во чтобы то не стало. Этот школьный автобус не мог уйти далеко, он слишком медленно ездит.

– Вас казнят, мисс Престон.

Моя голова упала на грудь.

Нет… нет… этого никак нельзя допустить.

– Дайте угадаю, – положил на стол ручку док и скрестил руки на груди, – Хотите сбежать, чтобы спасти дочь?

Я кивнула, и Драйв закрыл лицо ладонями, втягивая в себя весь кислород в крохотном помещении, стены которого и без того беспощадно давили на мои виски. Дышать стало сложно.

– Почему вы это сделали? – вдруг спросил мой адвокат и обвинитель в одном лице, мой священник, если хотите… которому я хочу исповедаться уже очень давно, но не знаю в чем.

Я никак не могу сосредоточиться на том, что действительно меня окружает. Я бы рада признаться в преступлении, но не могу. Я не до конца уверена… НО, одна правда все же существует!

– Все люди, док-тор, – куски алчного дерьма, которые вынюхивают и пожирают выгоду с любого несчастного, имеющего последний цент за душой. Они заслуживали смерти. Вы даже не представляете, мистер Драйв, что творится за стенами их провонявших алкоголем и наркотой стенами… разве вы не убили бы их, зная, что они творят со своими детьми?

– Но детей вы тоже убили, миссис Престон?

– Я этого не говорила… – я осеклась, – И все же, ответьте мне, что бы из них выросло, доктор? – я хотела откинуться на спинку железного зловонного стула, хранившего запах предыдущего допрашиваемого, но оковы на моих запястьях не дали мне этого сделать, – Они бы продолжали жить в этих гребанных домах, бесконечно рожать эти сатанинские отродья, что избивают послушных ДЕВОЧЕК И НЕ ВЫПУСКАЮТ ИХ ИЗ АВТОБУСА!!! – я замолчала.

– Вы сожалеете о содеянном?

Я не ответила, а Алан оттолкнулся от спинки скрипучего кресла и грохнул локтями по столу, возвращаясь на исходную.

– Я хочу вам помочь, Эмили. Я верю вам. Я веду вас очень давно и знаю, что вы на такое не способны.

– Я нет, а вот она да, – киваю в сторону отражения и улыбаюсь огромному зеркалу, которое отражает нас и грязно-серую коробочку, что нас окружает.

– Вы видите там кого-то еще?

– Нет, доктор, – приближаюсь к нему, практически ложусь на стол и тихо произношу, – Я ведь не сумасшедшая…

А ты?

Ледяной шепот касается кончика уха психиатра, и он вскакивает на ноги, отмахиваясь от него словно от призрака. Я продолжаю смотреть на девушку в отражении, срез каре которой острый словно бритва, он может запросто лишить кого-нибудь головы. Она приближается к Драйву, заставляя его пятиться к стене.

Помоги мне, Алан…

– Я… я сделаю все, что в моих силах…

Изящная бледная ручка пробегается по мужской шее и плечу, спускается по груди к животу под ремень, где заправлен черный облегающий предмет одежды. Брюки свободны, и она без труда проникает в них. Моей ладони становится тепло и твердо, и я отвожу взгляд от зеркала.

– Доктор, с вами все в порядке? С кем вы говорите?

Смотрю на дрожащего брюнета с серым оттенком кожи и подзываю его пальцем. Драйв покорно приближается и нагибается ко мне. Наши лица так близко друг к другу, и я слышу бешеное сердцебиение и вижу его на мощной мужской шее.

Делаю усилие над собой, касаюсь губами пунцового уха, Драйв вздрагивает и закрывает глаза.

– А если я вам скажу, что могу заставить любого сделать то, что я хочу… вы мне поверите?

Бронированная металлическая дверь с грохотом распахнулась, и в нее влетели два конвоира, сопровождаемые с уже известным и изрядно поднадоевшим мне мужчиной неприятнейшей наружности с бегающими маленькими глазками.

– Ваше время истекло, доктор Драйв! Покиньте подозреваемую.

– Я еще не закончил, я…