Николь замолчала, прислушиваясь к окружающему её миру. Она жадно ловила хоть какое-нибудь движение. Хоть что-то, что можно было бы принять за знак с Той Стороны.

Но мир оставался до комка в горле простым и обыденным. Никаких знаков или голосов.

– Если бы ты только знала, как я скучаю, мама! Как мне плохо без тебя! Кажется, всё бы отдала только за одну возможность на миг услышать тебя! На миг прикоснуться.

«Без тебя целую вечность Вселенная пуста».

Николь пыталась представить, чтобы сказала бы Сальма в ответ на её планы. Пыталась представить лицо матери в этот момент. Наверняка, та попросила бы её быть осторожной, беречь себя. Сказала бы, что будет любить её любой – даже тёмной, но всё же надеется, что она найдёт свою дорогу к свету.

«Во Тьме не бывает счастья. Жизнь возможна лишь при свете, дитя моё. Свет источник жизни».

Поцеловав пальцы, Николь приложила их к памятнику:

– Люблю тебя, мама. Буду любить всегда. Я пошла искать свой Свет.

Солнце клонилось к горизонту, когда, юркнув в старенький жук-нисан жизнерадостного жёлтого цвета, Николь повернула ключ в замке зажигания.

***

Бывают вечера, которые можно назвать идеальными. И небо над головой чистое, и деревья вдоль шоссе – стройные, и догорающий солнечный свет ясен и ярок, похож на янтарь. В воздухе разливается прохлада. В такие вечера хочется романтики. Хочется разговоров по душам, совместных прогулок, чтобы непременно – нежно держась за руки.

И поцелуев. Хочется поцелуев. Настоящих, чтобы не от губ, а от сердца.

Но совсем не романтические встречи ждали Николь впереди. И она крепко держала руль, не снимая ноги с педали – это давало хоть какую-то иллюзию контроля.

Район, который предстояло посетить, в народе прозвали Тёмной Стороной. Естественно, он имел дурную славу. Власти старательно делали вид, что здесь всё «о*кей», что ничего противозаконного не происходит. Бордели, притоны, стрип-клубы, бойцовые ямы – это всё так обыденно, поэтому ничего удивительного, что люди мрут, как мухи.

Честно говоря – куда чаще мух.

Если бы люди только знали, что все те, кого они считали «мифическими» существами, свивали в подобных местах свои гнёзда. «Тёмная сторона» была таковой в прямом смысле слова. Каждую ночь вампиры, фэйры, демоны охотились здесь, считая эти улицы своими законными угодьями.

Каждый раз, как Николь приезжала в стрип-клуб к сводному брату, у неё возникало ощущение, будто она окунается в нечто липкое, вязкое и грязное. Смерть и разврат выглядывали из каждого угла, точа клыки. А люди, тупое стадо, сами брели на убой, добровольно принося священный, божественный дар жизни, на пропитание тварям из сумеречных щелей.

В отличие от овец и свиней, которым хватало ума вопить от ужаса перед смертью, люди на собственный убой бежали охотно, надеясь на изысканное развлечение.

Дорога сузились. Продвигаться вперёд теперь можно было лишь на скорости не больше девяти миль в час.

Эта часть города сохранилась ещё с тех времён, когда по мощёным улочкам двигались не машины, а лошади. На современные скорости улочка была не рассчитала.

«Дети ночи» имели свои слабости. Как и люди, они не слишком любили перемены. Порой, обжившись в одном месте, не двигались с него столетиями.

Припарковавшись у чугунной ограды, Николь направилась к зданию с извитой неоновой вывеской кроваво алого цвета: «Тёмные мечты», – гласила надпись. Три широкие ступени вели ко входу, который охранял качок-негр. Не человек, сразу было видно, но для того, чтобы определить, к какому виду нежити он принадлежал, Николь не хватало опыта.

– Добрый вечер. Я – Николь Джанси. Доложите вашему боссу, что его пришла навестить младшая сестра.