– Я бы скорее посчитала это странным, чем крутым. – Ася пожала губы, а потом спросила то, что сейчас волновало ее сильнее всего: – Тебе страшно? Вот так уезжать из города в неизвестное место с неизвестными людьми. Еще и так надолго.

– Не страшно. Скорее волнительно. – Женя нахмурилась, а потом вздохнула. – Ты не бойся. Мы теперь соратницы. Я, если что, всегда за тебя буду. И если кто-то обидит, могу морду набить.

– Девушкам?

– А какая разница? На моем веку девушки дрались похлеще мужчин. – Она усмехнулась. – Знаешь, кого на самом деле всегда стоит бояться? Не злого мужчину. Уж точно нет. Они когда злятся, то совершенно не думают. Стоит бояться женщину, у которой есть план. Вот тогда точно всем пиздец.

– Я это учту.

Автобус загудел и запрыгал на повороте. В одно мгновение дорога стала хуже, а стекло слишком запотело, чтобы хоть что-то разглядеть. Ася попыталась протереть стекло, но из-за мокрых разводов все равно было тяжело что-то рассмотреть. С остановки уже прошло несколько минут, и теперь от города за окном не осталось почти ничего. На трассе перестали встречаться заправки и придорожные кафе. Теперь впереди их ждало только поле, лес и Ахиллея, которая уже заждалась своих жительниц. Женя рядом прикрыла глаза и запрокинула голову. Теперь Ася могла нормально рассмотреть ее.

У Жени были темные кудрявые волосы, которые не касались плечей, тонкие губы и карие глаза. Из-за зимней одежды сложно было что-то сказать о ее телосложении, но Ася была уверена, что Женя будет напоминать ей хрупкую балерину из музыкальной шкатулки. Если смотреть на нее мельком, когда она не говорит и не сидит, как мужик за просмотром телевизора на диване, то напоминала она модель с зарубежных показов. Женя определенно могла стать музой для какого-нибудь современного художника. Он бы изображал ее точеный профиль на своих лучших работах и берег бы ее за пазухой, как самое сокровенное. Но Женя не встретила своего художника, поэтому стала беречь себя сама. И кого-нибудь еще, кто попадется под руку.

Чем меньше времени оставалось до Ахиллеи, тем хуже была дорога. Снег только начал сходить и от того был рыхлым, исчерченным колеями с темными грязными лужами. Организаторы хоть и позаботились о том, чтобы автобус не встрял где-то поперек дороги на пути в деревню, но все равно путь выдался нелегким. Ксения, которая проверяла документы, сидела и за рулем. Ася видела, как она обращается с рулем, и восхищалась ее плавным и уверенным движениям, которые спасали их от переворота. Женя вцепилась тонкими пальцами в сидение спереди и чертыхалась на каждой последующей кочке, словно это помогло бы их избежать. Когда их качнуло слишком сильно, и Женя чуть не вылетела в проход, Ася испугалась, что сейчас она пойдет ругаться с той, кто сидит за рулем. Приняв наилучшее решение, Ася предложила Жене поменяться местами и усадить ее к окну, где есть поручень, чтобы держаться. Такая расстановка устраивала обеих: Женя стала меньше ругаться, потому что ее качало не так сильно, а Ася наконец-то могла самостоятельно рассмотреть сидящих в автобусе.

Это были ничем не примечательные девушки. Они смотрели в окна, думали о чем-то своем. Все они – это люди, которых можно встретить в супермаркете, на улицах и лестничных клетках. Вот так пробежать мимо среди блеклых силуэтов, не зная, что этот человек проживает свою войну. Ася не знала, по какой причине они здесь и, более того, боялась узнать. Ей непременно стало бы стыдно, что ее такую простую и неинтересную выбрали наряду с теми, у кого история в разы хуже. Ей станет стыдно, если ей поможет эта поездка, а кому-то из них – нет. Ей станет стыдно, если даже эта поездка ей не поможет. Асе в любом случае будет стыдно, словно она подкупила организаторов. Будто бы Ася могла хоть как-то повлиять на это решение. Но Асю выбрали. Кто-то решил, что ей нужна эта помощь. Это стало для нее утешением. В таком случае, может, у всех них не такие серьезные проблемы, может, б