– Тогда шмоток нормальных не было!

Зая хмурит хорошенький лобик, и на лице у нее написано искреннее сострадание к барышням эпохи перестройки, вынужденным ходить в неэстетичных обносках и лохмотьях. Масяня демонстративно закатывает глаза.

– Кто о чем… А Королёва о прикиде…

– А что, правда… Мне мама рассказывала…

Симпатичная рыжеволосая пышечка по кличке «Панда», увлеченная кулинарка, выкрикивает с места.

– Талоны были! На еду и еще на что-то… На мыло что ли? Моя бабушка собирала водочные талоны и меняла их на сахар.

– Ну и дура твоя бабка! Водку на сахар! – Чума выразительно крутит пальцем у виска.

– А что такого? Она – варенье варить… – обижается Панда.

– Все верно, талоны были, молодец… Что еще?

Алла Николаевна оглядывает класс, но все молчат, а Готка демонстративно игнорируя урок, что-то рассматривает в своем планшете.

– Сизова, а ты что об этом знаешь? Отвлекись от картинок, удели внимание классу. Сизова, я к тебе обращаюсь!

– Эй, гробокопательша, пискни из могилы!

С этими словами Чума запускает Готке в голову учебник, но промахивается и книга, чуть не выбив стекло у портрета Михаила Горбачева, с шумом падает на пол. Готка невозмутимо поднимает голову, смотрит на Чуму, затем медленно возводит руку, всю сплошь в цепочках, вверх и показывает Чуме «фак».

– Я – Мортиш, а не Сизова. Варенье меня не интересует – любая еда это лишь возможность пополнить энергетический запас. А из чего он возьмется – это пофигу.

Конец ознакомительного фрагмента.