Гроб грузят на повозку, которая выезжает в ворота. В этот самый момент больные одновременно поднимают обе руки и выпускают множество стрел в небо, бесшумно взрывающихся разноцветными искрами. Баронесса и князь не остаются в стороне.

Как только гаснет последняя искра, обречённые возвращаются в свою темницу. Баронесса следует за ними. Я хочу пройти за ней, но фельтмаршалок хватает меня за руку.

Его горячая ладонь касается меня без перчатки.

– Портал во дворец, – другой рукой показывает на воздух, исходящий волнами. – Прошу!

Киваю вместо слов благодарности и, опираясь на его руку, прохожу сквозь портал.

И едва не задыхаюсь. Я оказываюсь в ротонде без перил. И эта беседка находится высоко на крыше дворца. Узнаю парк и подъездную аллею.

Резко разворачиваюсь, чтобы вернуться назад, но его высокопревосходительство шагает следом. И я врезаюсь в его грудь и тут же отскакиваю, как попрыгунчик. Оступаюсь. Стопа соскальзывает. Крик замирает где-то глубоко внутри, так и не зародившись.

Меня удерживают за руку. Он вытаскивает меня и отходит на пару шагов, чтобы тут же наброситься:

– С кем вы заключили договор?

– Что?

– Не притворяйтесь! – князь стоит в паре шагов от меня, но даже это расстояние давит и мешает нормально дышать. – С кем из дочерей Единосущего вы заключили договор, Полина Андреевна?

– Какой договор? – я отступаю назад и упираюсь спиной в одну из четырёх колонн.

Справа и слева покатая крыша, с которой я слечу в один миг. А до земли лететь далеко! Отскребать не станут. Сверху землёй присыплют, и удобрять не надо.

– Хватит! – он уже рычит. – Что ты им пообещала? – князь подходит практически вплотную и нависает надо мной.

– Вы пугаете меня! – зажмуриваюсь и упираюсь руками в его каменную грудь.

– А ваше поведение сбивает с толку, – он накрывает своими ладонями мои.

Этот нежный и горячий жест проникает в самое сердце.

– То вы льнёте, то отталкиваете, – продолжает фельтмаршалок. На этот раз он говорит тише, более глубокой интонацией.

Я смотрю в его глаза, в которых горит золото.

– Вы предупреждали, что даже на словах ничего нельзя обещать, – напоминаю ему. – И не с кем я ничего не заключала.

Происходит рывок, и меня прижимают к широкой груди. Его ладони скользят по моей спине. И там, где они касаются, я чувствую лёгкое покалывание, как от дарсонваля.

– То есть ты не создавала тогда в коридоре портал?

Мою попытку вырваться из объятий прерывают сразу – крепче прижимают.

– У меня нет магии, если вы забыли, – я сердито смотрю на него.

– Да, у вас нет магии, – кивает князь. – Проверил только что.

Повторную попытку хотя бы отодвинуться фельтмаршалок тоже пресекает. Он наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– И это хорошо. Помимо жемчужин и передачи сил существует ещё один способ. Это заключить сделку с одной из дочерей Единосущего.

Резко поднимаю голову:

– Почему вы молчали об этом?

– Потому что есть один пункт. Его вы не найдёте нигде, кроме Обители Единосущего. Сами дочери нашего бога не расскажут об этом. Пользуются хитростью, что в одном месте указали, а то, что другие не прочитали об этом, то это не их вина.

– И о чём же этот пункт?

– Заключивший договор с дочерью Единосущего обязуется отдать своего первенца им.

– В смысле? Что значит отдать?

– Едва ребёнок родится, как дочь Единосущего заберёт младенца и унесёт в одну из своих обителей. И больше родители никогда не увидят своего первенца.

– Как жестоко!

– Такова цена, – фельтмаршалок на мгновение замолкает. – И я не хочу, чтобы её платил мой ребёнок.

Я выдыхаю. И понимаю, что это выдох облегчения. Впервые князь рассказывает то, о чём я точно никогда бы не узнала. Выходит, что он начинает мне доверять. И что он искал варианты, чтобы я могла остаться здесь.