Однако неустановленное следствием лицо довести свой преступный умысел до конца и завладеть чужим имуществом путем обмана не смогло, поскольку М. предоставлены в суд сведения, указывающие на то, что оттиск ООО “…” в указанном договоре займа не соответствует действительной печати, используемой в организации, а также другие сведения, указывающие на факт поддельности поданного иска и договора займа».

В тексте фабулы фактически было указано на то, что М. никакие записи и подписи не выполнял, о том, что документы являются фиктивными и составлены другим лицом для хищения имущества путем обмана. Эксперту зачем-то сообщается о поддельности печати ООО «…», что никак не должно быть связано с почерковедческим исследованием и зачастую объясняется наличием в организациях нескольких печатей, одна из которых могла быть не предоставлена ранее.

Более того, после изучения подобной фабулы дела и дословного переноса ее в текст вводной части заключения, в разделе «исследование», эксперт провела сравнение с образцами почерка и подписи не всех проверяемых лиц, а только с тем, чьи действия были в фабуле квалифицированы как противоправные, придя без достаточных к тому оснований к выводу о выполнении исследуемых рукописных реквизитов только одним из числа проверяемых лиц (без проведения сравнения с образцами последних).

Из текста анализируемого заключения непосредственно следовало, что эксперт еще до проведения исследования формулировала промежуточные выводы, необходимые для обоснования факта выполнения подписей не самим М., а другим лицом из числа указанных следователем в постановлении.

В зарубежной научной литературе[75] причинам и обстоятельствам когнитивных искажений (cognitive bias) уделяется очень пристальное внимание, в том числе большое количество исследований посвящено именно процессам принятия идентификационных решений в судебной почерковедческой экспертизе[76].

Так как во вводной части заключения должны быть указаны сведения, подтверждающие образование и квалификацию судебного эксперта, данный раздел заключения имеет особенно важное значение в оценке заключения.

Часть 2 ст. 13 ФЗ ГСЭД предусматривает, что для государственных судебных экспертов определение уровня профессиональной подготовки и аттестация на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляются экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти, причем уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет.

С практической точки зрения проблема возникает при производстве экспертизы негосударственным экспертом, на которого законодатель не распространил (согласно ст. 41 ФЗ ГСЭД) действие ч. 2 ст. 13. На практике это привело к тому, что эксперты нередко указывают только на факт наличия высшего образования или прилагают к заключению документы о квалификации, полученные пятнадцать, двадцать и более лет назад без сведений о подтверждении квалификации на протяжении десятков лет. Вопрос о владении такими экспертами современными методиками почерковедческого исследования, о навыках работы на современном криминалистическом оборудовании достаточно часто остается открытым. Как показывает практика, из текстов заключений следует, что отдельные негосударственные судебно-экспертные организации (особенно коммерческие организации) осуществляют свою деятельность без технического оснащения лабораторий, без укомплектования их современной методической литературой (что непосредственно следует из текста вводной части заключений, описывающей использованную методическую литературу и методики).