В дни, когда случался шторм, муж оставался на маяке. Я же сидела дома и не находила себе места от волнения. Мне казалось, что волны разрушат старые стены, и море отнимет у меня любимого. Но каждый раз, спустя два или три безумных дня, он возвращался. И не было на свете человека счастливее меня!

Алла подлила нам тягучего травяного напитка и продолжила рассказ:

– Мы долго не могли иметь детей. Ходили по врачам, проверялись, лечились от чего-то. И я, и муж были здоровы, но бог не давал нам детей. А потом, видно, сжалился и решил дать. Уж лучше бы он этого не делал! – Алла подняла к небу сверкающие глаза. – Это была насмешка, жестокая шутка! Дать, чтобы сразу отнять. Отнять с лихвой. Забрать у меня все!

Она уронила голову на руки. Я не знала, что делать – уйти, оставив ее наедине с воспоминаниями, или попробовать как-то утешить. Хотя она явно не нуждалась ни в чьих утешениях. Пока я раздумывала, хозяйка моя взяла себя в руки. Подняла голову, отхлебнула из чашки и заговорила вновь. Голос ее сбивался, звучал то громко, то совсем тихо, иногда спускаясь до шепота:

– Я забеременела… Мы летали, как на крыльях. И все делали вместе. Вместе! Обустраивали дом, детскую. Муж принес кроватку, купил зачем-то заранее большую коляску. Голубую. Он был уверен, что непременно родится мальчик. А мне было все равно. Все равно… Я просто была счастлива!

Муж боялся оставлять меня одну. Он хотел каждую минуту быть рядом. Дни, а особенно ночи, когда бушевал шторм, были мучительны для нас обоих. Особенно для него. Он, как раненый тигр, метался в башне. Там, на маяке. Боялся, что здесь непременно что-нибудь случится, пока его нет со мной. Нет со мной…

И однажды это случилось… Роды начались внезапно, на три недели раньше срока. В самый шторм. Море ревело и металось. И я металась. И ревела. От боли! Ветер оборвал провода, и разом стало темно на улице и в доме. Сверху лились потоки воды, сверкали молнии, а гром был такой, что я не слышала своих криков…

Мне стало страшно. Как никогда в жизни! Я захотела выйти на улицу. Плевать на грозу! Хотела найти хоть какую-нибудь машину и просить отвезти меня в роддом. Я больше не могла оставаться здесь одна. Мне нужна была помощь. Я оделась и пошла к двери. Но тут меня скрутил такой приступ боли, что потемнело в глазах. Я упала и потеряла сознание…

Алла замолчала. Я сидела напротив нее, затаив дыхание и ждала продолжения рассказа. Ждала и боялась услышать то, что было дальше.

– Я пришла в себя от прикосновения рук. Больших рук моего мужа. Он теребил меня, бил по щекам и кричал: «Очнись!» Такого страшного голоса я никогда у него не слышала. Тело было словно не мое, внизу все горело огнем. Я опустила глаза и увидела море крови. И в нем маленькое тельце. Холодное, перепачканное кровью тельце… Это и правда был мальчик. Наш маленький сын. Сын… Которому так и не суждено было увидеть своих родителей!

Муж словно обезумел. Он кричал, что это он виноват – оставил меня одну. Он рычал, как раненый зверь. Проклинал небо и море. Грозил кулаком, метался по комнате. А потом вдруг выскочил за дверь и побежал к берегу…

Я ждала, но он не шел обратно. Тогда я доползла до порога и выглянула наружу. Было ясное утро. На берегу никого не было. Никого. Только утихшие волны шуршали о гальку, да чайки пронзительно кричали, словно пытались мне что-то рассказать…

Больше я ничего не помню. Соседи нашли меня и вызвали скорую. Меня увезли в больницу. Ребенка тоже куда-то увезли. Соседка здесь прибралась, вымыла полы. Чисто вымыла.

Я была еще в больнице, когда ко мне пришли. Сказали, что нашли на берегу тело. Это был он… Он! Мой любимый! Море отняло у меня его… Отняло у меня все!