– О чём? Да о том, что в этом мире скоро ничего нельзя будет знать наверняка. Но вам не стоит забивать себе этим голову. Я свой вердикт уже озвучила. И я за него отвечаю.

Степан Георгиевич Кормчий проснулся в шесть утра от света утреннего солнца. За окном от порывов ветра шумела листва садовых деревьев. Свой план на прошлый день по работе над очередным романом он выполнил только к трём часам ночи, поэтому имел полное право спать хоть до обеда, но, как назло, совсем не спалось.

Поскрипывали оконные рамы. Зажужжала проснувшаяся муха. На улице заспорили неугомонные галки и ещё какие-то неизвестные ему птицы.

С его памятью последнее время творилось что-то непонятное. Он отчётливо помнил, как в начале прошлого лета расстался с преподаванием литературы в школе в далёком Саратове, продал квартиру и приобрёл этот домик у моря. Всё, что существовало до этого, походило скорее на ускоренное слайд-шоу, где невозможно долго сосредоточиться на одной картинке, потому что её тут же сменяла другая. Врач сказал, что это особый вид амнезии, для лечения которой нужно время. И посоветовал не обращать внимания, а сконцентрироваться на работе. Он так и поступил. Теперь работа вбирала всего его без остатка. И порой он не знал – где он настоящий, а где фантомы, поселившиеся на страницах его книг. Принять всё это в сорок лет было сложно. Он ощущал себя персонажем сюрреалистического квеста, где всё было зыбко, словно в тумане.

Что касается дома, то его нельзя было назвать настоящим, крепким, надёжным домом. Нет, это был именно домик у моря, который всё ещё продолжал приносить новому хозяину неприятные сюрпризы, и требовать всё новых и новых денежных вложений. И Степану ещё предстояло помочь этому дому научиться справляться не только с летними, но и с зимними холодными ветрами.

Отчаянно захотелось прямо сейчас пойти к морю и искупаться. Он встал, надел шорты и футболку, неодобрительно посмотрел на ряд пустых пивных бутылок, сгрудившихся у письменного стола, вспомнил про ещё одну полную, ждущую его в холодильнике, и не смог устоять от искушения. Холодное пиво сняло тяжесть в голове, но ощущения от прозрачности утра вдруг оказались смазанными.

– Моря хочу! – сказал он сам себе и направился на пляж, до которого было минут десять ходьбы неспешным шагом.

По пути на пляж он встретил идущую с моря симпатичную женщину лет тридцати пяти, одетую в лёгкое летнее платье светло-зелёного цвета.

–  Вот ещё одна ранняя пташка, – подумал он, – и отчего-то на душе вдруг посветлело.

Но сегодняшний день видно ещё не исчерпал для него все свои сюрпризы. На пляже, буквально в метре от границы приливной волны, он увидел сидящую на корточках незнакомую девочку лет десяти, которая с увлечением строила замок из песка.

Он подошёл к ней и спросил:

– Что ты здесь делаешь? Где твои родители?

Девочка приветливо улыбнулась. Её глаза были цвета ясного неба, а длинные волосы сплетены в охапку мелких косичек, украшенных на концах необычными пластмассовыми фигурками фантастических существ.

– Мама пошла к машине за курткой. А то я что-то немножко замёрзла.

– Ещё бы не замёрзнуть. Сейчас градусов семнадцать, не больше, а ты в такой холод возишься в мокром песке.

– Это ничего. Я закалённая. А в песке вожусь, потому что обещала крабику показать, как я умею строить домик. Он сейчас там, внутри.

– Правда? И как ему – нравится?

– Нормально. Только ему там долго нельзя. Скоро ему пора домой, в море.

– А откуда ты знаешь – как ему там? Ты умеешь с ним разговаривать?

– Нет, крабы не умеют говорить. Но я умею читать его мысли?