– Так что там? – прокричал гному на ходу.

– Скоро сам узнаешь! – хохоча словно сумасшедший, ответил тот. Его борода развевалась по ветру победоносным знаменем.

И ради чего мы рисковали?

Оказывается, ради рецепта самогона!!

Я был готов размазать башку старика гнома прямо в таверне, в присутствии свидетелей, нисколько не опасаясь быть осужденным. А ведь мог закончить свои дни либо на виселице или закованный в кандалы где-нибудь в шахтах.

Самогон! Для выжившего из ума гнома старика самогон такая ценность!

– Ты ничего не смыслишь во вкусе настоящей выпивки щенок, – со снисходительным презрением, поглаживая порядком потрепанную мной бороду произнёс гном. Схватив за неё, поднял над полом и тряс, пока Град не вырвал мерзавца их моих рук. – Это вкус богов, нектар фей и эльфов! – воскликнул, поднимая палец в прокуренный и пропахшей дешёвой стряпнёй потолок.

И как оказалась, плата за нашу вылазку, проба того самого самогона!

По итогу, прямо в той таверне гном нагнал своего пойла и я из принципа осушил несколько здоровенных кубков. Вкуса не помню, а вот глаза открыл уже на сеновале.

Ненавижу пить.

Град с интересом спросил – Голова не болит?

– Нет, как твоя?

– Чиста и свежа, словно рассвет среди озёр, – несколько поэтично и невообразимо с пафосом ответил он.

Цокая копытами, промчалась карета, люди в опрятных одеждах неспешно шли по своим делам, и при виде нас, несколько морщились, чуть отходя в сторону.

Мы наёмники и выглядели так себе, я то точно. Поношенная одежда, рубаху давно пора сменить, а не штопать прорехи до последнего, холщёвые штаны, потёртый кожаный ремень и обмотки что вот-вот развалятся. Град выглядел куда презентабельней меня. В добротном дорожном костюме, кожаная жилетка, арбалет за спиной и меч в ножнах отделанных по бокам серебром. Я в сравнении с ним нищета. Град умел копить и не тратить деньги, у меня они почему-то всегда между пальцами утекали.

Больше тридцати лет в наёмниках, в прежние времена мало кто мог похвастаться такой живучестью. Я вступил в отряд наемников, когда мне было лет двенадцать. Как вступил, отец продал, семья большая, лишний рот, да ещё поднял на него руку, когда тот в очередной раз надравшись до синих чертей, решил погонять нас с сёстрами и матерью. Ударил меня, тут впервые решился не сдерживаться, хватив колченогий табурет, обрушил на его больную башку. Папаня рухнул на пол, кровь потекла, матушка тогда завопила, чего наделал урод! И бросилась спасать его. Когда тот очухался, то продал в один из многочисленных отрядов, что околачивались в нашем городке. Я был чернорабочим, чистил оружие, ухаживал за лошадьми, помогал лекарям спасать раненых. Хорошо если платили миской пустой похлебки да куском чёрствого хлеба, плохо, когда вместо еды давали тумаков. Что частенько было. Спустя пару лет наш отряд был наголову разбит и все его члены, кто не погиб на поле боя, оказался с перерезанной глоткой. Меня спасло то, что у победителей было мало обслуги, и в качестве трофея я перешёл к ним. На меня надели ошейник раба. Делать пришлось тоже самое. Затем и этот отряд оказался уничтожен войском князя со знаменами, на которых реял грифон с серебряными крыльями. Мне уже было может лет восемнадцать или около того, то есть имелись все шансы, пойти на убой. Но так вышло, что рук способных держать меч куда больше, чем рук, способных чистить оружие да выполнять поручения бойцов. Ошейник спилили лишь для того, чтобы надеть новый, но … Судьба что ли вмешалась. Прямо в тот момент, армия князя была атакована очередным соперникам, поэтому, поспешно заковав меня и бросив на месте, все ввязались в новую бойню. Князь оказался повержен, а завидев меня, очередные победители спросили – кто ты такой?