А за ними…

У меня округляются глаза. Начальное Древо – ибо чем еще может быть это массивное, раскидистое дерево? – растет в центре пруда. И это не одно дерево.

Их три.

Корни извиваются, переплетаясь, как виноградные лозы, узловатые сучки выглядывают из-под поверхности спокойной воды. Корни представляют запутанный клубок, как и ветви, сплетенные плотно, почти как корзина. Но даже с такого расстояния я вижу, что это три отдельных ствола. Я останавливаюсь, в потрясении глядя, как переплетаются три дерева, как стволы соединяются вместе, образуя одно целое.

Сейчас ранняя весна, но на одном из деревьев уже появились новые побеги, свежие бледно-зеленые листочки, которые пока не распустились. Создавая контраст, ветви этого дерева переплетаются с другим, листья которого красные и желтые, а не зеленые. Ветви третьего дерева голые и тонкие.

Фрици тянет меня за руку, и только тогда я осознаю, что все это время стоял, нелепо уставившись на массивное дерево. Я слышал о древних верованиях в Иггдрасиль[10] от норвежца, которого встретил во время путешествий, и об axis mundi[11], невидимой грани между мирами, о которой мне рассказал астроном. Однако вид этого дерева заставляет меня задуматься, есть ли в легендах зерно истины, сокрыта ли в них реальная история, которая мне не известна?

Я не осознаю, что еще меня окружает, пока не делаю шаг в пруд – тот, из которого растет древо, – и не останавливаюсь у стола, где нас ждут Рохус и Филомена. Вода доходит нам до лодыжек, она прохладная, не очень холодная. Корнелия присоединяется к остальным, по одну сторону от нее оказываются жриц со жрицей, а я с Фрици – по другую.

Между нами стоит бутыль.

Шум толпы стихает. Нас окутывает тишина.

Корнелия заговаривает первой, ее подхватывают остальные. Вокруг так тихо, что даже ветер не шелестит листьями и ни одна птица не щебечет. Кажется, в этот момент весь мир слышит, что говорит Корнелия.

Но только не я. Ее слова звучат, словно в отдалении. Мне следовало бы прислушаться, но…

Я смотрю в широко раскрытые глаза Фрици, в которых отражается едва сдерживаемая паника. Слышу биение ее сердца, которое кажется громче, чем все остальное. Чувствую, как легонько дрожат ее пальцы.

Я провожу большим пальцем по ее костяшкам, и она поднимает на меня глаза.

«Я тебя люблю». – Мои слова беззвучны, губы едва произносят их, но я знаю, что Фрици слышит правду.

И вот она. Тень улыбки, которая появляется, когда взгляд Фрици останавливается на мне, и ее мысли сосредотачиваются на нас.

Ни на чем другом.

Корнелия повышает голос, объявляя громче и отчетливее:

– А теперь, чтобы соединить ваши судьбы, вы оба выпьете зелье, которое свяжет ваши души и силы. – Она поднимает бутыль, чтобы все могли увидеть, а затем предлагает ее нам.

Фрици тянется первой. Я наблюдаю, как напрягаются мышцы на ее горле, когда она выпивает половину зелья несколькими большими глотками. Ее глаза темнеют, а тело замирает.

«Что-то не так?»

Я бросаю взгляд на Корнелию, меня внезапно охватывает паника, но жрица только кивает, давая понять, что я пью следующим. Я беру бутылку из рук Фрици и осушаю ее.

Темно.

Холодно.

Жестокая ярость захлестывает меня – что-то хочет, чтобы я повернул голову и посмотрел. На что? Мышцы шеи дергаются. В глазах темнеет. Меня дергают, поворачивают, тянут, чтобы я посмотрел…