Наконец, статуи этого императора редки, несмотря на огромное количество, которое он приказал изготовить, поскольку не было ни одного города или храма, где бы его не почитали. Но Клавдий приказал все их разбить или переплавить. Однако остались бюсты и головы, привезенные из других мест. Так, статуя в Ватикане состоит из двух частей: голова Калигулы была добавлена на плечи другого персонажа. В Капитолийском музее есть только один бюст из базальта, которому цвет придает что-то мрачное и драматичное. В Лувре есть два бюста: самый недавно приобретенный происходит из коллекции Боргезе; он был найден в Габиях в 1792 году.

Эти различные скульптуры, смягчая, напоминают черты Калигулы; они указывают на густые волосы на черепе, который, как известно, был лысым; наконец, они не имеют выражения и акцента монет. Только на монетах можно увидеть тонкую шею, о которой говорят авторы, дрожащую моделировку щек, необоснованные выступы, абсурдность мышечных сокращений, глубоко посаженные и подозрительные глаза, сжатый и как бы эпилептический рот, всю тонкость, одним словом, истощенной крови, худой, изможденной натуры. Но справедливо добавить, что везде также проглядывает интеллект. В этом нездоровом теле заключался очень живой ум. Культура развила природные дарования; воображение, доведенное до беспорядка, было плодовитым, неисчерпаемым. Его ответы часто были жестокими, но удачными. У него был вкус к красноречию; идеи и слова приходили к нему в изобилии; его голос был звучным, произношение отличным, особенно когда он был в гневе. Правда, было неосмотрительно спорить с ним. Сенека попался на эту удочку и заплатил бы за свой успех жизнью, если бы одна из наложниц императора не заставила его поверить, что он чахоточный. Домиций Афер, бывший доносчик, был более осторожен и получал прощение, падая как пораженный красноречием господина. Наконец, разве не Калигула учредил в Лионе конкурс, в котором авторы плохих сочинений были приговорены стирать их губкой и языком? Этот столь просвещенный друг литературы одновременно считал себя хорошим критиком. Вергилий казался ему недостаточно ученым и оригинальным, Тит Ливий – многословным и небрежным. Если он и не уничтожил их рукописи, то, по крайней мере, приказал убрать их бюсты из публичных библиотек.

Вот каков человек, или, скорее, молодой человек, которого историки считали безумным: наиболее снисходительные из них объясняли его болезнью резкую перемену, произошедшую в его характере, и рассматривали конец его правления как непрерывный бред. Его безумие, говорят они, заключалось в том, что он считал себя богом.

Я прошу у вас разрешения, господа, не для того, чтобы защищать парадокс, но чтобы взглянуть на это с совершенно иной точки зрения, отличной от современной. Я даже попрошу вас сделать усилие воображения и проникнуться духом античности. Перенеситесь в общество язычников, чтобы понять политеистическую религию и настроение каждой римской души, которая видела богов повсю, которая принимала все культы и обожествляла всех героев. Для меня вопрос сводится к следующему: был ли Калигула, объявляя себя богом, безумцем, или, напротив, он был существом строго логичным? Выдавал ли он умственное расстройство или, наоборот, демонстрировал удивительную ясность ума, рассудительность и здравый смысл? Был ли он неистовым деспотом или искренним и убеждённым правителем?

По правде говоря, учитывая его положение владыки мира, он делал из этого выводы; учитывая его безграничную власть и бесконечное поклонение людей, он искал объяснение и формулу для этого. Не забывайте, какую популярность имел этот хилый ребёнок в течение восьми месяцев. Весь мир лежит у его ног; радость и скорбь, которые он вызывает, попеременно безграничны; дым жертвоприношений непрестанно поднимается к небу, и в его честь приносят больше жертв, чем всем богам Олимпа вместе взятым. В своей постели, во время болезни, которая скрывает его от взоров, в тишине, погружённый в размышления, он переживает внутреннюю работу; всё выстраивается в логическую цепочку; наступает прозрение. Император обозревает мир своей мыслью и слышит лишь грандиозный хор поклонения; он может всё; он есть всё; он источник всего; он вернул золотой век на землю, чего не смогли сделать боги со времён Сатурна. Следовательно, он равен богам, даже прежде чем быть вознесённым до них через апофеоз.