– Вот у него в кармане нашли телефон на клочке бумаги, с надписью Адольф. Судя по номеру, это здешняя АТС. Надо узнать, чей телефон, и навестить этого Адольфа.

В фотоателье Никанор Иванович, накрыв голову с фотоаппаратом черной тряпкой, смотрит на клиента и ругается:

– Молодой человек, вы же не на некролог снимаетесь с таким грустным видом, а на паспорт. Немного повеселее!

В это время открывается дверь и в ателье входит капитан Елисеев. Войдя внутрь, он стучит по двери изнутри и кричит:

– Можно войти?

– Заходите, раздевайтесь! Вешалка за дверью, – отвечает Никанор Иванович.

Капитан входит, но не раздевается, разглядывает кругом. Вскоре из-за ширмы выходит Никанор Иванович. Увидев капитана, здоровается и спрашивает:

– Запечатлеть на документы?

– Нет, спасибо. Я хотел бы поговорить с вами..

– Минуточку, – отвечает Никанор Иванович и обращается к молодому человеку, вышедшему из-за ширмы. – Молодой человек, заходите завтра в это время.

– До свиданья! – говорит молодой человек и уходит.

– До свиданья! – отвечает Никанор Иванович, выпроваживает клиента, а сам думает: «Неужели смогли найти зацепку?»

Как только выпроводил молодого человека, обернулся к капитану и произнес:

– Я вас слушаю, товарищ капитан.

– Знаком ли вам человек по фамилии Волков, товарищ Адольф, не знаю, как по отчеству?

– Моя фамилия не Адолев или, как там вы назвали, Адоев. Я Никитин Никанор Иванович, а Волковых среди моих знакомых нет. Если только среди клиентов были люди с такой фамилией, я сейчас посмотрю по книге. Волков… Волков… как инициалы?

– Степан Степанович.

– А, Степаныч! Это такой здоровенный мужчина? Это он ко мне чуть драться не полез вчера, когда я объяснял, что в течение получаса сделать фотокарточки невозможно. Пока проявлю негатив, пока высушу, затем отпечатаю… И полез он на меня с кулаками. Бить не стал, но грозился, закричал: «Ты имеешь дело со Степанычем, не шути, фашист ты этакий!» Как только не обзывал. Грозился через час зайти, но ни вчера, ни сегодня не зашел. А фотографии на загранпаспорт уже готовы. Я сейчас покажу, это он ли? – и полез в коробку с фотокарточками, порылся и вытащил фотокарточки Волкова. – Не это ли ваш Волков? – Посмотрел запись в книге. – Вот, вот, Волков С.С., шесть рублей пятьдесят копеек за срочность.

Капитан вытаскивает из кармана клочок бумаги и показывает Никитину.

– Это вы давали свой телефон ему?

Никитин посмотрел на бумагу и заметил, что там написано только имя.

– Я никому из моих клиентов не даю телефон. Видимо, он узнал в справочном. Я даже не сказал ему, как меня зовут. Когда он спросил: «Эй, фашист, как тебя зовут?», я ему ответил: Адольф, хотел сказать Гитлер, потом подумал, что Гитлер может разозлить дурака, назвал то ли Гимлер, то ли Битнер, не помню сейчас.

– Я могу взять у вас эти фотокарточки?

– А если он придет за ними, я скандала не оберусь. Что ему сказать, кто взял?

– Он не придет, он уже мертв.

– Ой, слава тебе, господи! Не хотел бы с дураком встречаться еще раз.

Капитан взял фотокарточки, попрощался и ушел. Фотограф закрыл двери и перекрестился.

В небольшой светлой комнате лазарета воинской части, где расположены четыре койки с тумбочками возле них, лежат два солдата на койках ближе к окну. Две другие койки пустуют. На одной койке лежит Петр Антонов. Он спит. На другой лежит солдат в очках, читает книгу. Открывается дверь, и заходит в комнату Павел. Он здоровается с солдатом в очках и спрашивает, показав пальцем на Петра:

– Спит?

– Кажется, да. Недавно разговаривал, сейчас молчит.

Тут Петр, не открывая глаз, поднимает правую руку с открытой ладонью высоко для привычного с братом приветствия. Павел подходит и бьет ладонью по ладони брата.