В нулевые, в рамках борьбы с бродяжничеством и попрошайничеством, тюрьмы и зоны заполняли всевозможными бомжами. Они пришли на смену образу идейных братков из девяностых. Лик тюрьмы стал туберкулёзно-гепатитным, измождённым – ликом непутёвого доходяги. Бомжам подбрасывали улики, наркотики. Их увещевали участковые и опера уголовного розыска, прельщали временным пристанищем: сытой жизнью, теплом и крышей над головой. И те брали на себя чужую вину за кражи, а нередко и за трупы… Этот «социальный заказ» – миссия одной головы. А вторая голова только рада – статистика раскрываемости преступлений растёт как на дрожжах! И все довольны. Головы хоть и разные, а жопа-то одна…

В конце нулевых – начале десятых пошла «волна» на педофилов и сексуальных маньяков. А чуть позже – на сбытчиков наркотиков. И вот уже добрый десяток лет эти «волны» выбрасывают на тюремные берега целыми пачками шустрых озабоченных старичков с перепуганными бегающими глазками, очкариков – любителей разглядывать в интернете сиськи-письки, и целые орды юных безусых созданий по статье, которую сейчас называют «народной».

Это статья 228.1 Уголовного Кодекса – сбыт и распространение наркотиков. Поделился с другом косячком марихуаны – это сбыт, повёлся на лёгкий заработок – разложить по району "закладки" – это распространение, или наоборот, то распространение, а это сбыт. Нашли при себе наркотики – это покушение на сбыт. И так далее. Ведь сбыт и распространение – это вовсе не обязательно продажа, торговля наркотиками. В этом случае роли не играет – за деньги продал или угостил по-приятельски.

А статистика-то поёт! Вторая драконья голова заливается, как соловей: то там пресечена деятельность сети наркодилеров, то тут…

И пошли по этапу сопливые наркобароны! Из десяти этапников примерно семь – полудетские лица!

Вот как тут быть художнику? Писать портрет зэка на манер многоликого языческого божества? Ерунда какая-то…

Ну, хорошо. Педофилов переловили. Наркокартели прикрыли. Дальше что? Драконьи головы плачут: «соцзаказ» никто не отменял, «статистика» летит псу под хвост!

Оставшихся бомжей и пьянчуг, наконец, тоже пересажали, кого обвинив в педофилии («Пьяный-де возле подъезда мочился, а дети гуляли и увидели!"), а кому пакетик с белым порошком подкинув, или коробок с дичкой (т.е. дикорастущей коноплёй). Но и бомжи ведь тоже не резиновые. Рано или поздно закончились и они. Что дальше?

А дальше пошли грести всех подряд: и правых, и виноватых! Дедушка внучку поцеловал в попку – ага! Педофил! Внука в баню с собой взял – оп! Понятно! Пьяный дома на полу без трусов валялся – извращенец!

Наркодельцы как «работали» так и «работают» – травят народ, прельщают юнцов кайфовой жизнью и деньгами. А потом их же и «сдают», особенно самых совестливых и неудачливых. С первой драконьей головой порешали полюбовно, чтоб вторая не плакала. "Всё хорошо, прекрасная маркиза", – поют головы. Система работает, жернова ворочаются, всё хорошо…

Поразительно, но за двенадцать лет отбытого срока мне довелось воочию пронаблюдать отчётливую тенденцию к снижению числа осуждённых за разбои, крупные вымогательства, убийства, даже бытовые. Зато выросло количество покушавшихся на убийство. Я, конечно, сужу по нашей зоне. Может, это случайность. А может следственные и судебные органы мухлюют: драку между соседями в подъезде легко выдать за покушение на убийство. Чтоб «статистику» не нарушать.

Как работает эта канцелярия, я хорошо знал и до тюрьмы. Вспоминается телефонный разговор с начальником ПДН* одного из районных ОВД:

– Здорово, Игоревич! Дело к тебе на миллион!