В конце концов, пост-арестанту (он же – нео-каторжанин) все эти "братульцы-братухи" и "движухи-менжухи" становятся ненужными, неинтересными, тягостными. Он теперь вынужден тщательно скрывать от других утрату прежних идеалов. Жизнь налаживается! Налаживается и… диктует свои правила, перспективы, сваливает на голову зэка кучу разных житейских забот. Вследствие этого чувство собственничества берёт верх. Вынужден повторить старую истину: ничто не ново под луной. И ничто не вечно…

Итак, именовать узников пенитенциарной системы арестантами, выходит, не совсем корректно. Хотя в разговорной речи это давным давно принято. Каторжанами же звать обитателей зон вообще архаично и отдаёт фальшивым пафосом. Однако топнувшие по несколько ходок пожилые мужчины, бывает, называют себя – "старый каторжанин".

Так как же в общем и целом принято называть обитателей тюрем, исправительных лагерей и прочих пенитенциарных учреждений, связанных с лишением свободы?

Вот, наконец, и подобрались к этому резкому и пугающему слову – "зэк". Что же оно означает? Многие ошибочно полагают, что оно произошло от слова "заключённый" путём его сокращения и трансформации гласной "а" в "э". В просторечьи можно услышать ещё слово "зык" и производные от него: "зыки", "зычка", “зычонок" и так далее. В действительности это слово изначально звучало как "зэка", с ударением на последнем слоге. А писалось оно аббревиатурой “з/к”, которая расшифровывается как "заключённый каналармеец". Это официальное название спецконтингента строителей Беломоро-Балтийского канала, правдами и неправдами, по суду и без суда свозимых и сгоняемых туда вооружённой охраной, как на каторгу, в начале тридцатых годов XX века.

После посещения этой "стройки" Виктор Шкловский рассказывал, что чувствовал себя там, как чернобурая лиса в меховом магазине.

А слово "зэк" в итоге закрепилось, стало общеупотребительным в разговорной речи, а позднее и в литературном языке. Хотя, повторяю, изначально оно имело совсем иное, специфическое и значение, и назначение, но сейчас является собирательным названием всех категорий узников независимо от их юридического официального статуса, образа жизни и масти.

О последней будет ещё обстоятельный разговор впереди. А вот на юридических статусах, во избежание недоразумений и путаницы, придётся остановиться и разобраться поподробнее в следующей главе.

Примечание к главе 4:

* пенитенциарный – от лат. "penitentiarius" – карательный.

Глава 5. Правовой статус зэка

Итак, что такое юридический или правовой статус зэка, и с чем его едят?

Допустим, совершено преступление. Требуется виновное лицо. И тут есть куча вариантов, как его установить. Самый простой – когда оно, это лицо, прибегает или звонит в полицейский участок, рвёт на себе волосы и воет дурниной: “Ай-ай-ай, дуро я дуро, что же я натворило!”. И так далее. Тогда составляется протокол явки с повинной, и всё пошло своим чередом.

Другое дело, когда виновного надо задержать. Хорошо, если есть улики бесспорные. Тогда его просто берут и доставляют в участок. А если нет улик? Тогда очерчивают круг подозреваемых лиц, выбирают из них подходящую кандидатуру, доставляет в участок, а там…

Если бы я не знал достоверно и доподлинно на своём горьком опыте, что там происходит, то отделался бы выражениями вероятностного характера: "наверное", "возможно", “полагаю”, "скорее всего" и тому подобными.

А я, как никогда категоричен. И знаю, что говорю. Поэтому продолжаю: там, в участке, это подозреваемое лицо сначала либо ласково, либо строго укоризненно прибалтывают признать вину, поскольку признание это и будет главной уликой, независимо от того, кто на самом деле совершил преступление.