– Да я уже до самого до… умучился. Спасать меня надо. Срочно.

– Да ты знаешь, сколько у меня работы! Посиди пока на диванчике, водички попей.

– Ну давай посидим. Садись сверху. Давай скорей.

– Ну что с тобой делать, иди двери закрой.

Михаил подошел к двери, повертел английский замок вправо-влево и вернулся на больничный диванчик. Белка подошла к нему и уперлась своими коленями в его, он нагнулся и провел ладонями по ее икрам, бедрам, захватил и сжал ягодицы, потыкался носом в упругие груди, покусал торчащие соски прямо через халат. Через халат трогать ее было даже приятней: это было ощущение, несущее в себе следующее действие, и он его совершил, расстегнул верхние пуговицы, засунул руку внутрь, поймал ее упругие груди, потянул на себя, сжал пальцами соски, услышал «ооох!», приник к ним ртом, сосал их так, будто это был источник вечной жизни. Девушка поддерживала грудь снизу рукой, она поила его собой, отдавала себя щедро; спина ее выгибалась и голова запрокидывалась назад. Она села к нему на колени, Михаил сдвинул в сторону трусики и запустил руку внутрь: там было мягко и влажно. Белка расстегнула зиппер его джинсов, достала член и уперла его себе в клитор, ахнула, сдавила член изо всех сил, сжала мошонку и впилась губами в его губы.

– Стой, отдохни немножко.

– Так ты не хочешь?!

– Хочу ужасно с самого утра.

– Так что?!

– Так долго хотел – жалко, если быстро кончится.

– Я так не могу! – она приподняла бедра и запустила член в себя, – давай!

Руки его ухватили девушку за ягодицы и прижали ее к бедрам, она спружинила, отодвинулась назад и двинула бедрами сама, потом еще и еще.

– Бэла, ты помнишь, что сегодня со…, – дверь резко открылась, и на пороге застыла черноволосая девушка, глаза ее полезли на лоб, она закрыла рот ладошкой, – …совещание… ой, извините!

Белка на секунду обернулась через плечо, потом обняла Михаила за шею, двинула бедра вперед, сжала их, закричала, забилась в конвульсиях, впилась в его шею зубами, вонзила ногти ему в спину и потом резко вскочила на ноги – дверь была закрыта, в комнате никого, кроме них, не было. Она подошла к двери и закрыла ее на замок, вернулась к диванчику, опустилась перед ним на колени, положила на него руки и сверху голову.

– Ну вот. Что теперь делать.

Михаил гладил ее волосы, спину, соскользнул вниз и обнял ее за плечи.

– Ну что делать. Большое дело. Обед. Можешь ты пообниматься немножко.

– Это было похоже на обнимашки?

– Ну а что. Ты же в халате. Со спины не видно ничего было.

– Да? А я случайно не кричала?

– Не, ты что!

– Правда?

– Ну да! Да она и ушла сразу. До того как.

– До чего.

– Как ты кончила. Хорошо хоть?

– Не то слово!!! Я думала, я умираю. Как увидела Маринку, сжалась вся, хотела остановиться, а оно как бахнет! По-моему, я потеряла сознание на секунду. Открыла глаза – круги белые плавают. Никогда так не было!

– Ну вот и хорошо.

– Ну где ж хорошо, Мишутка! Во мне стыд до сих пор клокочет. А еще на совещание идти. Провалиться хочется сквозь землю. Как я на нее теперь смотреть буду. Госпади! Пять минут осталось! А мне еще одеться!

– Я думал, ты так и пойдешь.

– Ну убью тебя щас уже! Езжай домой!

– Как домой?! Сама кончила, а я?!

– А ты подожди. До вечера.

– А если умру?

– Мишунчик, ну я отработаю, ну беги, мне пора. Красная я?

– Ты просто красавица! Дай я тебя щелкну.

– Ну не надо! Некогда! Ну что ты будешь с тобой делать! Ну что за напасть такая!

– Снимай трусики, а то не уйду.

– Ну подлец ты какой! Ну вот, все, давай быстрей!

В дверь постучали: «Бэла! Идем!».

– Все, я побежала, выйдешь через пять минут, пока.

Михаил сидел в кабине Х5 на стоянке больницы и жадно курил. Почему-то только сейчас ему вспомнилось, как он ночью пробирался в кабинет главврача – искал фото Марины, которые та высылала ему по почте, а потом, в преддверии свадьбы захотела удалить. Он тогда вычистил комп главного весьма успешно, свадьба прошла на ура, а файлы, по обыкновению, он сохранил у себя, хотя ни разу с тех пор и не смотрел. Все в больнице знали про Вячеслава Ивановича и Марину – они не перестали встречаться и после свадьбы, Михаил сам видел, как тот выходил из ее кабинета, проверяя ширинку. Через минуту он стоял напротив девушки в бывшем кабинете Белки, а она, полыхая румянцем, не очень успешно пыталась застегнуть верхнюю пуговицу халата, что его несказанно обрадовало – повод для ревности испарился.