– Нет, что ты! Ни единого слова. Так, генподряд, работа с сюжетом, контроль, наверное…

– Ты же уже был сюжетником!

– Ну да. Только сюжетники сюжеты разрабатывают, а литнадзоры с ними потом возятся. Помогают реализовать в произведении, что ли. Не знаю толком.

– Что заказывать будете? – официантка подкралась незаметно. Чёрная форма, белый фартук, чёрные волосы, белая шапочка. Да и сама какая-то бледненькая. Как из чёрно-белого кино.

– Говорят, у вас тут капучино вкусный. И пирог яблочный, – покосился в сторону рыжей собеседницы.

– Ты это специально сделал! Девушка, мне то же самое.

Официантка делала пометки в блокноте, пока лицо Риты наливалось праведным гневом. В моё первое посещение «Примуса» она заказала именно капучино с яблочным пирогом.

– Ты же не любишь капучино, – прошипела журналистка, когда обслуживающий персонал скрылся за ширмой.

– Ошибаешься! – разговор продолжал приносить удовольствие удвоенными порциями. – Я не люблю кофе. Но капучино – это же, помимо всего прочего, почти полкружки молочной пенки!

– Чучело!

– Приятно познакомиться!

– Ты – чучело! Не человек, а его глупое подобие из сена и соломы! Знаешь, таких ещё в поле выставляли – ворон отпугивать… – заметив, что я готовился выпалить очередное издевательство, Рита отчаянно замахала руками. – Стоп! Забудь про ворон! И вообще, меня не так просто отпугнуть! Я сказала: ЗАБУДЬ ПРО ВОРОН!!!

– На самом деле я хотел в первый раз с тобой согласиться.

– Да ладно?!

Мне таки удалось перевернуть её мировоззрение.

Не очень похоже на разговор двух влюблённых. Но мы ими никогда и не были. Мы оба любили каждый свою половинку. У неё – муж и двое детей, у меня – жена и сын. Но мы оба любили жизнь. Непредсказуемую, бурлящую, неиссякаемую. Любили смеяться и болтать о всякой чепухе. Изредка встречаться и делиться новостями. Вытягивать друг друга из скучных серых будней и пить капучино. Вот как сегодня. Хотя кофе я не люблю!

– Знаешь, временами я действительно чувствую себя подобием человека. Вокруг семья, друзья, интересные увлечения, интересные люди. И крыша есть над головой, и кусок хлеба. А вот не хватает чего-то. Какое-то беспокойство, будто жизнь проходит мимо. Ускользает, и схватить её никак не получается…

– Эй, ты чего? Выше нос!

– Да не депрессия это. Тоска. Ты не замечаешь? Что-то важное уходит безвозвратно. Оно с каждым днём всё дальше и дальше. А куда бежать? Как остановить?

– Потому я и работаю корреспондентом. Встречаюсь каждый день с незнакомыми людьми. Всё время новые истории, впечатления. Да, редакция жёстко цензурирует материалы, но все и так знают правду. Я свято верю, что приношу миру пользу. Пусть не открываю другим глаза, но поддерживаю добрым словом. Вроде как не зря живу.

– Так и я не зря живу. И любой так же: что-то да для других делает. Но… не могу объяснить. Работу вон сколько раз менял. И дома сидел, в своё удовольствие жил. Не то это всё.

– Не понимаю. Кризис среднего возраста, что ли? – Рита слегка поникла от невозможности поймать мою мысль за хвост и, похоже, острила уже на автопилоте.

– Ладно, проехали. Не будем портить вечер! – бодрость в голосе прозвучала несколько фальшиво. – Вот и кофе несут!

Капучино с пирогом материализовались на столе, источая соблазнительный запах. Журналистка машинально погрузила ложечку в пенку и как-то глубокомысленно замерла. Пришлось бестактно выставить локти и, подперев подбородок, буркнуть:

– Рыжая?!

– Что?

– Муж тебе сообщал, как ты пьёшь кофе?

– Представь себе, ни разу!

Дело сдвинулось с мёртвой точки, и ложечка на несколько мгновений коснулась полураскрытых губ.