– Алло! Юра? – громкий голос сидящего напротив Василия Сергеевича заставил подскочить от неожиданности. Страницы «Сюжета» скользнули из рук на стол. – Ты чего в актах исполнительных анализов поставил? Откуда взялось 48 тысяч? Максимум 36. Кто сказал? Нам заказчик столько не закроет! Ты этого омуля не слушай. Я тебе что говорил? Не сходится? Завтра поедем и всё посчитаем вместе с ним. Пусть доказывает. Давай. Всё, давай, до свидания.

Градус непонимания продолжал расти и в скором времени грозил зашкалить. Что такое омуль? Наверняка же не фамилия!

– Александрыч, ну мне опять на завтра машина нужна, – Штиль убавил громкость на два тона до вполне приемлемого уровня. Значит, хардовый режим только для мобильника.

– Бери. Только Валеру сегодня предупреди.

А Валера, стало быть, водитель.

– Тебе с этим «Восходом» совсем работать не дают. Пока туда съездишь, пока обратно, – отвлеклась от монитора Мария Николаевна и повернулась в мою сторону. – Василий Сергеевич у нас литнадзорит повесть «На восход». Подрядное издательство находится в соседнем районе в ста пятидесяти километрах.

– Часа два с половиной в один конец с учётом пробок, – прокомментировал Штиль.

Тёплый вечер плавно опускался на уставшие за день от снующих прохожих улицы. Сумерки лениво стекали по стенам домов и собирались в пока ещё небольшие лужицы у цоколей. Резвый ветерок то и дело подхватывал сухие листья вперемешку с разноцветными клочками обёрток, но те упорно стайками вились за проезжающими автомобилями. Южный октябрь в этом году выдался месяцем бабьего лета, что радовало не только вездесущую детвору, но и спешащих по домам к ужину рабочих. После тяжёлого трудового дня вообще хочется забиться куда подальше, чтобы никто не трогал. Но у меня ещё была запланирована встреча в недавно открывшемся кафе «Примус» на Чернышевского.

Белая неоновая вывеска, крутая лестница вниз со ступеньками, отделанными белым кафелем, два зала. Некурящим повезло – каждый столик огорожен резными деревянными ширмами. Но чтобы туда попасть, нужно пройти мимо курящих. Здесь я оказывался уже во второй раз. Знакомые деревянные панели в половину человеческого роста и чёрно-белая компьютерная графика в рамках. Преимущественно городские пейзажи.

Дальний левый угол зала для некурящих занят средневозрастной парой. Меня же интересовал предыдущий столик, за которым в прорези узорчатой ширмы просматривалась девушка в короткой облегающей футболке с прямыми рыжими волосами чуть ниже плеч.

В который раз поймал себя на мысли, что представительниц противоположного пола приблизительно моего возраста по-прежнему именую девушками, хотя на пороге тридцатилетний рубеж.

– Привет! – встретила меня Рита как всегда жизнерадостной улыбкой и потянулась через стол для ритуального поцелуя в щёку. Ладони ощупали плечи под тонкой кожаной курткой. – Похудел?

– С моим-то телосложением? – улыбнулся в ответ и опустился на стул напротив. – Скорее отощал.

Многозначительная пауза.

– С чего бы это?

Попалась!!!

– На работу устроился.

Следующая многозначительная пауза.

– Да что из тебя каждое слово, как клещами вытягиваешь?! Надоел!

– Хорошо-хорошо, – примирительно положил руки на стол. – Наконец-то после года перерыва устроился на новую работу, практически по специальности. Теперь я – литнадзор!

– Кто-кто?!

– Инженер литературного надзора. Даже не спрашивай, кто это и с чем его едят – сам не знаю. Сегодня был первый день, я ещё не разобрался.

– Это ты теперь писать что-то будешь? – в голосе прорезались нотки пренебрежения. И на то была веская причина: Рита работала корреспондентом в местной газете, а корреспонденты, как известно, страшно не любят писателей. У них это взаимно.