На ней белая водолазка, эротично обтягивающая тонкое тело, изящные руки и длинную шею. Иванова женственная и хрупкая девушка с маленькой, наверняка задорной грудью, олицетворяющая собой ожившую мужскую фантазию.

И хватит уже себя обманывать, мой мозг, или не мозг, а что-то другое, подсознательно выбрал для доклада именно эту студентку, потому что моему внутреннему миру очень нравится находиться рядом с ней. Но нужно взять себя в руки и вспомнить о собственном возрасте и положении. Она для меня слишком маленькая, чересчур юная и незрелая. Иванова — моя студентка. Этот список можно продолжать бесконечно. Такие девочки устраивают истерики на пустом месте, капризничают, ревнуют и бьют посуду, они шлют эсэмэски, требуют объяснений прямо во время работы, а ещё плачут, всё время плачут.

Откуда я это знаю?! Догадаться несложно.

Вчера я точно так же сидел за столом в ресторане, но с другой прекрасной женщиной. Ужинал в компании двадцативосьмилетней блондинки, дочери подруги матери. Пошёл на это ради Валентины Павловны. Самое интересное, что у нас даже случился секс. Дочь подруги матери скромно дышала подо мной, спрашивая бесчисленное количество раз, хорошо ли мне.

Мне было средне. Не то, чтобы совсем плохо, но и не так, чтобы вау. Это было странно и совсем не горячо. Как последний мудак я сослался на занятость и ушел, оставив её в растерянных чувствах, потому как совместная ночёвка означала бы, что мне понравилось. А это лишние надежды. Продолжения отношений мне не хочется, о чём я и сообщил ей сразу же. Валентина Павловна будет разочарована в старшем сыне.

Но сегодня совсем другое. Наташа выглядит милой и очень нежной. Я вижу, как она перелистывает страницы меню, раскладывает на коленях салфетку. Мне тут же представляется, как усевшись на мою поясницу, Иванова делает мне, уставшему и затюканному ректорской проверкой, массаж плеч и спины. Я обнимаю подушку, подложив её под щёку. Наташа совсем легкая, почти невесомая. Правильно массажировать тело не умеет. Но это и не нужно. Мне просто хорошо оттого, что она рядом. Не глядя, протягиваю руку и касаюсь её маленькой хрупкой ступни, глажу розовую пяточку. Обожаю, когда у женщины розовые, нежные пятки без мозолей и трещин. Это моя слабость. Я уверен, что у Ивановой именно такие, надо будет посмотреть весной, когда она наденет открытые босоножки. Так вот, возвращаясь к фантазиям — Иванова, конечно же, не умеет делать массаж, но от прикосновения её пальчиков к коже мне становится хорошо и спокойно. Я живу один, и мне хочется вот этого: когда проведешь несколько лекций подряд, устанешь как собака, а тебя просто гладят, уговаривая, что всё будет хорошо.

Иванова рассматривает меню. А я резко втягиваю воздух носом. Чёртов извращенец и педофил. Собирался её от маньяка спасать, а сам разглядываю несчастную студентку, фантазируя о ней.

— Нам, пожалуйста, вот это и это. Тычу в меню. — А ты выбрала? — закрываю глаза, одернув себя. — В смысле вы выбрали, Иванова?

Молодец, профессор, так держать. Осталось рассказать, как в твоих фантазиях после массажа плеч ты переворачиваешься на спину, и она усаживается на твои бёдра сверху. Массирует грудь, трëт живот, поливает маслом, поглаживая бока, а потом ты, не выдержав этой пытки, стягиваешь с неё короткие домашние шорты и начинаешь массажировать изнутри, но только не руками, а совсем другим органом. И при этом видишь её маленькую грудь, которая свободно раскачивается под широкой маечкой, потому что на твоей студентке нет лифчика.

Иванова отдает меню официантке, а я глубоко вздыхаю. Надо сто пятьсот раз подряд написать мелом на доске о том, что она ещё ребёнок, может тогда удастся поверить в это.