Отставать от группы я начала уже на втором километре. Впрочем, это не было ощутимым уроном, поскольку у сдающих появилась новая вводная: ребята начали спускаться с дороги вниз – кто осторожно боком, кто – съезжая на корме. Появилась возможность остановиться и немного отдышаться. Но тоже ненадолго: снизу неслась новая вводная – и это хотелось запечатлеть на камеру. Не медля ни секунды, я стартанула вниз. Парнишка в чёрном берете подал мне руку и помог спуститься «цивилизованным» способом, а не кубарем. Ноги с чавканьем погрузились в тяжелый подтаявший сугроб – выше колена. Но времени на раздумья не было. Я поскакала, высоко выдёргивая ноги из снега, стараясь опередить толпу.

«Надо было туже берцы зашнуровать», – подумалось мне под неприятные ощущения снега в ботинках. Впрочем, до мелочей ли? Вон, какой замечательный кадр: парнишка в каске и бронике, с автоматом наперевес, полз по снегу, буквально утопая в нем. Я опустилась на колени в сугроб, стараясь не думать о холодной мокрой жиже, проникающей сквозь ткань камуфляжных брюк. Теперь срочно наверх! Занять удобную позицию, и опять нацелить камеру на барахтающихся в снегу бойцов, у которых новая вводная: вытащить наверх раненого. Я посочувствовала: сама-то с трудом вскарабкалась по очень крутому склону, а тут – собственный «прикид» плюс дополнительный центнер веса.

Далее опять бег. Я выдохлась окончательно, а двое бойцов сошло с дистанции.

Но никто не остановился: бег, засада, препятствие, химическая атака…

Громко объявляют: два километра до финиша. Как, уже шесть километров позади? Вот это да! Я бегу наравне с бойцами! Нет, не наравне, конечно – у них экипировка потяжелее и вводных больше. Но, видимо, всё-таки моя физическая форма от активного общения со спецназом нарастает. Решаю во что бы то ни стало добежать до финиша!

До рези колет в боку. Перехожу на шаг и отстаю от ребят на сотню метров. Меня догоняет УАЗик-«медичка», приветливо распахивая дверцы. Но я упрямо мотаю головой, и опять бегу. Дорога превращается в снежный кисель. Но мне уже не важно – всë равно ноги уже промокли. Ой, оказывается, есть разница! Ботинки наполнились ледяной водой, пробирающей до костей. Бежать – только так можно согреться! Но дистанция между мной и ребятами всё увеличивалась. Уже все три машины приветливо распахивают дверцы, но это стало делом принципа! За километр до финиша сойти с дистанции – я себе этого не прощу! К счастью, пошла новая вводная. Бойцы, отстреливаясь, передвигались ползком, а у меня появился шанс их догнать, чем я не преминула воспользоваться.

Остается несколько сотен метров, но ноги уже просто подкашиваются! Машины призывно сигналят, врач из кабины смотрит слишком внимательно…

Отставая, хлюпая ледяной водой в ботинках, бреду по колено в снегу. За мной остаются лунки, полные талой воды.

Но уже финиш!

Вымотанная до дна, но неимоверно счастливой мыслью: «Смогла!».

Вызвал на серьёзный разговор командир другого отряда. Попросил сделать для них фильм. Для меня это было потрясением, поскольку я максимально вложилась в выпущенную киноленту, и теперь чувствовала себя сдувшимся шариком.

– Представь, как долго нам придётся объяснять гражданским журналистам специфику нашей работы? А ты уже погружена в тему, – объяснил командир отряда.

«У меня будет время отдохнуть, пока набираю материал для фильма», – решила я, и согласилась на заманчивое предложение.

Новая поездка предстояла в апреле. Должна же хоть когда-нибудь быть там идеальная погода? Жару в июле я хапнула, грязь в январе – тоже. Может, сейчас там красиво и цветуще? Мечтаю увидеть цветущее поле тюльпанов! Только, наверное, они растут не там, куда я поеду…