Официантка вовремя принесла две тарелки и поставила их перед ними на стол.

– Угощение от Майдара – запеканка из карпа, – сказала она. – Только сегодня с утра ещё барахтался в озере, а сейчас у вас в тарелке.

Она снова упорхнула как мотылёк, перед этим скорчив странную мину Саиру. Айна взяла ложку и стала пробовать еду. Голод сосал под ложечкой уже несколько часов.

– Так, теперь моя очередь, – продолжила она, запивая элем кусок проглоченной рыбы. – А сколько тебе полных лет? Двадцать три или чуть меньше? Угадала? – спросила она.

– Полных? Да лет пять, не больше.

– Это как? – Она чуть не поперхнулась.

– До этого я худым был, а последние лет пять как разнесло…

То ли эль ударил ей в голову, то ли тепло от еды и местный очаг раздобрили её, но она почему-то засмеялась над этой глупой шуткой.

– Какой прогресс, – воскликнул Саир. – Ты уже смеёшься над моими шутками. Так и до свадьбы недалеко. Потом детки пойдут четвертьэльфятки…

– Твоя очередь задавать вопрос, – перебила она его, снова налегая на запеканку.

– В какую сторону едем? Хотя бы в общих чертах, – спросил он, глядя ей в глаза, словно пытаясь разглядеть в них что-то.

Запеканка была довольно острой и солёной, но казалась Айне самым вкусным блюдом из тех, что она пробовала за последнюю неделю.

– Сначала на восток, – она глотнула ещё эля из кружки. – Через дымный лес в людские домены. Потом свернём на север после Эстагардского королевства. А потом… расскажу позднее.

– Ну и на том спасибо.

– Тогда встречный вопрос. Почему не ешь запеканку? Ты же голодный.

Саир не притронулся к еде, продолжая налегать на эль, лишь изредка закусывая сухариками.

– Понимаешь ли, Айна, последние карпы в нашем озере вымерли ещё когда прабабушка всех эльфов бродила по лесам в поисках места для своего племени. Вывод – рыба привозная и не самой первой свежести. Спорю – сдобрена специями и солью так, что и не заметишь ничего плохого.

– Вот умеешь ты испортить аппетит. – Айна положила ложку на стол и отодвинула от себя тарелку. – Теперь твой черёд.

Саир склонился к ней ближе и снова внимательно посмотрел в глаза.

– Что ты увидела там, в подвале у Арбуда, когда хотела заплакать? Тебя так сильно проняло. Кто-то обидел тебя или твоих родных?

Она резко отпрянула от него.

– А вот этого, стрелок, тебе пока не стоит знать.

Он отстранился от неё.

– Хорошо, как скажешь. Не кипятись так. Твоя очередь.

– Где научился так стрелять?

Он задумчиво посмотрел куда-то под потолок.

– Скорее не где, а у кого. Если пойдём на восток, возможно, даже познакомлю тебя с ним. Если он не успеет подстрелить нас до того, как возьмём у него интервью, – он допил последний глоток из кружки. – И ещё один вопрос. Почему я? Ты ведь могла бы найти отличных стрелков и в западных пределах, где твои родственники обитают. Зачем столько лишних усилий?

– С чего ты решил, что я пришла из западных пределов, Саир? А по поводу тебя – один человек, которому я привыкла доверять, замолвил словечко, но просил держать его имя в тайне, если ты начнёшь интересоваться.

– Кто же этот злодей? Случаем, не Арбуд?

Айна опять засмеялась.

– Нет, точно не Арбуд.

Из угла залы раздался скрип сдвигаемой мебели, сопровождаемый ворчанием посетителей, вынужденных подниматься со своих насиженных мест. Наспех освободив площадку вдоль стены, хозяин таверны вышел вперёд к посетителям и демонстративно откашлялся.

– Только сегодня и только у нас! Проездом в Салме самые известные менестрели обитаемого мира! Встречайте! «В сапогах и без»!

Под стук полупустых кружек и улюлюканье постояльцев из-за стойки на расчищенную площадку с криками выбежала четвёрка облачённых в одежды самых разных цветов и покроев людей. Один из них держал в руках странной формы лютню с очень длинным грифом, у второго в руках была дудка, которой он почему-то жонглировал, а третий приволок за собой бочку, обтянутую сверху кожей, на которую тут же уселся и принялся барабанить по поверхности. Но самым странным из всех был четвёртый – невысокого роста, босой, с длинным крючковатым носом, он держал в своих руках два довольно поношенных кожаных сапога. Ловко проскользнув в самую гущу залы средь расставленных скамеек, снующих официанток и посетителей, он начал петь, при этом не забывая подставлять сапоги под летевшие туда монеты