– Где он? Он сказал, что встретил меня на перроне.

– Возникли сложности, – незнакомец в такт своим движениям закачал головой, – Его мусора замели, штраф требуют.

– Кто? – растерялся роман.

Рыжий на секунду оторопел и даже перестал переминаться.

– Ну полицейские, – возобновив маятниковые движения пояснил незнакомец.

– За что? – оторопел Роман.

– За хулиганство. Витрину разбил.

– Кирилл? Разбил витрину?

– Разбил. Так вот, штраф нужен. Я всё улажу. Всё могу уладить. Оплачу куда нужно.

Роман машинально начал снимать рюкзак.

– Десять тысяч, – оживился незнакомец.

– Вы за него заплатите и Кирилла отпустят? – Роман потянулся к заднему карману рюкзака.

– Да, да, отпустят.

Движения незнакомца с ноги на ногу стали более ритмичными, и он почти что потерял равновесие от внезапного резкого толчка в бок.

– Сдрысни, чучело! – Подбежал к ним Кирилл и с размаху ударил обладателя контратенора в область грудины.

Рыжий ретировался с завидной скоростью сухого листа.

– Кирилл! – Расплылся в улыбке Роман, похлопывая друга по плечу.

– Надеюсь, ты ещё не успел передать здешним проходимцам данные своей банковской карты?

На Кирилле была надета чёрная кожаная куртка, из-под которой выглядывала клетчатая фланелевая рубашка.

– Он сказал, что тебя задержали полицейские за хулиганство, – попытался оправдаться Роман, на что Кирилл только усмехнулся.

– Ядрёна вошь, это же негодяи, Ромик, не забывай в какой ты страте.

– «Ромик»? – с улыбкой переспросил Роман, друг его ещё никогда так не называл.

– Знаешь, здесь стрёмно называть приятелей полным именем.

– А тебя как называть? Кирюша?

– Не, – сморщился Кирилл, – лучше не надо. Ладно, погнали в мою горе-квартиру.

Роман шёл то завороженно вглядываясь в величественные рельефы холмов, освещаемые незаходящим солнцем, то с недоумением смотря под ноги, чтобы обойти рытвины, разбросанный на дороге мусор и собачьи экскременты. Они дошли до небольшого двухэтажного здания с изрядно облупившейся грязно коричневой краской, неподалёку возвышалась гора мусора, под которой угадывались очертания мусорного бака. По пути к подъезду Роман чуть было не вляпался в увесистую кучу собачьих (а может и не собачьих) фекалий.

– Это отвратительно, – с брезгливостью выдохнул моралист.

– Красота в глазах смотрящего, – парировал Кирилл.

Дверь подъезда была распахнута, благодаря чему запах мочи ощущался не таким резким. Молодые люди бойко взобрались по лестнице на второй этаж. Дверь, в замочную скважину которой Кирилл вставил ключ была старой деревянной и изрядно покоцанной, но значительно лучшей, чем соседская.

– И тебе здесь нравится? – С нескрываемый изумлением произнёс Роман, заходя внутрь.

– Не мне, моему вдохновению, – с пафосом ответил Кирилл, щёлкнув выключатель коридорного освещения.

В квартире пахло акриловыми красками и огурцовым дезодорантом. Знакомый запах. Так пахло и в доме Кирилла. Стены были украшены пожелтевшими обоими с цветочным орнаментом. Низ стены коридора был заставлен свеженаписанными картинами. Кирилл терпеливо подождал, пока друг внимательно рассмотрит каждую. На них были изображены в основном грязные улочки, а на некоторых – ещё и оборванные люди, ковыряющиеся в мусорных баках. Все картины объединяла мрачная атмосфера безысходности.

– Твой вердикт? – не выдержал Кирилл.

– Картины красивые, но в то же время пугающие и отталкивающие. – Роман говорил медленно, пытаясь правильно подбирать слова. – Отталкивающий колорит, я бы сказал. Но почему ни на одной из них ты не изобразил неповторимую прелесть природы этого северного и в чём-то диковатого края?

– Ядрёна вошь, до того, как приехать в Н я только и делал, что изображал природу. Но комиссия этого не оценила, им всем приелась эта твоя природа. На фоне множества они отмечают не просто красивые творения, а необычные творения. А мерзость Н – это необычно. Необычно для них, которые не выезжали дальше страты Р.