. А искусство это, в свою очередь, очень редкое. – Его лицо стало серьезным. – Если вспомнить историю человечества, поражаешься, как на протяжении столетий процветало зло – то, что сейчас мы признаём нетерпимым. Рабство. Бесправие женщин. Необычайно жестокое наказание за действия, совершенные с обоюдного согласия сторон и не сопровождавшиеся жертвами. Одним словом, поучительного во всем этом мало. Но вот двести лет назад Иеремия Бентам назвал вещи своими именами. Он был одним из немногих представителей своего поколения, кто действительно исповедовал нормы современной морали. По сути дела, он был ее отцом. А началось все с простой утилитарной мысли: минимизировать человеческие страдания и при этом не забывать о том, что в расчет принимается каждый человек.

– Так папа понимает элимосинарию, – сказал Брэндон, споткнувшись на последнем слове. – Кажется, это так называется.

– Правильно надо э-ле-э-мосинария, – поправил сына Банкрофт. – То есть раздача милостыни. От латинского eleemosyna – «подаяние».

– Понял, – сказал мальчишка, закладывая в память новую порцию информации. – А как насчет предложения относиться к другим людям как к конечной цели, а не как к средству?

Поль Банкрофт поймал на себе взгляд Андреа.

– Брэндон начитался Канта. По сути дела, это германский мистицизм. Разлагает мозг, это я вам точно говорю. Хуже компьютерных игр. Мы вынуждены были согласиться с тем, что наши мнения могут расходиться.

– Значит, у вас тоже проблемы с подростковым бунтарством, да? – улыбнулась Андреа.

Оторвавшись от тарелки, Брэндон улыбнулся в ответ.

– А с чего вы взяли, что это «проблемы»?

Вдруг с улицы донесся отдаленный крик совы. Поль Банкрофт выглянул в окно на сумерки, пронизанные силуэтами высоких деревьев.

– Как сказал Гегель, сова Минервы летает только в сумерках.

– Мудрость приходит слишком поздно, – заметил Брэндон. – Я вот только никак не могу взять в толк, почему сова снискала себе репутацию мудрой. В действительности сова – не более чем эффективная убивающая машина. Только в этом она и хороша. Практически бесшумный полет. Тонкость слуха сравнима с радиолокацией. Вам когда-нибудь доводилось наблюдать сову в полете? Видишь движение больших крыльев, и кажется, что звук отключен. Это все потому, что перья на кромке с бахромой, и они разрывают поток воздуха, не позволяя образоваться звуку.

Андреа склонила голову набок.

– То есть летящую сову можно услышать только тогда, когда будет уже слишком поздно.

– Приблизительно так. А дальше к концу каждого когтя прилагается усилие в четыреста фунтов, после чего от вас остается лишь одно воспоминание.

Андреа отпила глоток простого и освежающего рислинга, который разлила Нуала.

– Да, действительно, никакой мудрости. Одна только смертоносная эффективность.

– Которая проявляется как раз в рассуждениях о конечной цели и средствах, – вставил Поль Банкрофт. – Можно сказать, в этом есть своя мудрость.

– Вы разделяете эту точку зрения?

– Нет, однако соображения эффективности также нужно принимать в расчет. Увы, когда об этом заходит разговор, слишком часто это воспринимают как проявление бессердечности, даже если конечной целью является служение добру. Вы уже говорили о противоречивых последствиях. Действительно, это очень запутанный вопрос. Потому что, приняв логику главенства последствий, которая заключается в том, что о каждом действии нужно судить по его последствиям, вдруг понимаешь, что головоломка выходит далеко за вопрос благих деяний, приведших к плохому результату. Необходимо также задуматься над обратной загадкой: плохие поступки, приводящие к благим последствиям.