Что же делать-то? Стою у стен автовокзала и думаю… Если я тут и брошу свой рюкзак, меня все равно найдут по отпечаткам. Еще хуже, теракт на вокзале. Япона мать, вынеси меня отсюда! Вот эти японизмы, досочинялась! Да и не могу я бросить свой рюкзак: там у меня и провизия, и бутылка «Пшеничной». Надо уносить.

И я поехала на маршрутке на кольцевую дорогу. Теперь меня спасет только попутный транспорт. Врать не буду, что меня сразу подхватили. Долго стояла я, глотая пыль, пока кто-то соблазнился подвезти меня. Эх, молодость, почему ты так быстро пролетела? Тогда и пяти минут не стояла, как сразу тормозил жигуль, газ или камаз. И водители какие-то были не наглые, не маньяки. Поэтому голосовать я не боялась. Были такие места в моей глухомани, куда ни на чем, кроме попутки, и не доедешь… А теперь мне наплевать было, маньяк или не маньяк меня подцепит, лишь бы подальше от турникетов. Против маньяка у меня была дымовая шашка, да еще распылитель от комаров. Комаров плохо убивает, а вот если маньяку прямо в глаз направить, может и окосеть.

Ни хмурую, ни улыбающуюся – бабку никто не брал. Пришлось скособочиться и опереться на удочку, как на костыль. Мол, еду домой помирать после операции. Я же недалеко от областной больницы голосовала, на окраине. Подобрала меня какая-то девица на красной Божьей коровке. Села я сзади и всю дорогу молилась, чтобы девица справилась с управлением. Потому что Божья коровка неслась со скоростью дикой осы.

Глазеть на живописные окрестности мне не позволяло большое нервное напряжение и хихиканье этой девицы по мобильному. Тогда я стала размышлять о том, что меня ждет в деревне. И чего ждут мои друзья, то есть читатели? Начало-то я уже разместила в интернете. Так я хоть маленько отвлеклась от дороги. Все же назад поеду на автобусе – я люблю поглазеть из окна на окрестности.

Варианты того, что предсказывают читатели – кто там кого заломает, нарисовались в голове такие.

1.Старушка уж не вернется. Ее заломает или медведь, или косматый геолог, или егерь.

2.Медведь заломает геолога, а шкура косматого (то есть медведя, конечно) достанется егерю. Старуха вернется живой, но потерявшей дар речи от потрясений. И вряд ли что расскажет.

3.Любаня сама заломает и медведя, и егеря, и всю деревню. И когда, и откуда она напишет свой отчет о содеянном, неизвестно.

Мне ни один вариант не нравился. Но должна ли я исполнять ожидания читателей? Вовсе не обязана. Да и сама я еще не знала, что все пойдет по четвертому варианту.

…Все-таки я должна сказать, где эта деревня находится, и какое у нее название. Должна, но не скажу. Иначе моя избушка, да и курятник егеря в следующий раз будут заняты понаехавшими отовсюду читателями. И мне придется топать в соседнюю деревню, нежилую, и там обустраивать хижину. А егерь туда может и не заглянуть, чтобы спасти меня от медведя. Я только намекну, что деревня эта недалеко от трассы, и мимо нее пару раз в день проходит рейсовый автобус. Днем из Твери идет, до конечного пункта, а к ночи обратно, в Тверь. А назвать ее можно хоть Гадюкино, хоть Погост, хоть Кефирово. Нет, врать не могу, родовой деревни у мужа не было. Пусть тогда будет Погост.

Я туда забрела случайно, несколько лет назад. Меня взяла с собой одна женщина из Твери, которая боялась по лесу ходить одна, а грибов-то ей хотелось. Ну, тогда мы и разглядели эту деревню, четыре избушки и дом егеря, и даже углубились километра на два в тайгу. Посидели на берегу речушки. В ней мы омыли свои измазанные черникой лица. И помечтали, как классно было бы жить в этой деревне. Блаженствуй, да и только. В пустующей избушке мы три ночи ночевали, и там спрятали сковородку, на которой мы жарили грибы. Избушка была брошена и со столом, и с продавленным диваном, и с железной ржавой кроватью, даже и тощие матрасы были. Егерь, который там за всем присматривает, убедившись, что мы не алкаши и не наркоманы, записал наши паспортные данные и разрешил нам в ней пожить. Но недолго. Вот в эту избушку я и ехала.