Желание «добить» – колоссальное.

– А ты прямо этими руками в трупах ковыряешься? – идиот с разбитой башкой обдает мое лицо мерзким запахом и парами алкоголя. – Если да, то не надо трогать меня. Занесешь ещё грязь какую-нибудь… – икает.

Есть несколько способов убить человека и остаться безнаказанным. Я разом их все вспоминаю.

– Если ты сейчас не заткнешься, то завтра я в тебе ковыряться буду. Максимально оскверню твое бренное тело.

Опер Рома, стоя за моей спиной, хмыкает.

– Подтверждаю, ночью в камере с тобой всякое может случиться.

Пьянь бледнеет.

– Гражданин начальник, какая камера? – хватается за только что перевязанную голову. – Я вот… При смерти. Меня в больницу надо…

Каждый раз диву даюсь, куда так быстро девается бравада и «отменное» чувство юмора?

– Ром, можешь забирать. Я с ним закончила, – отзываюсь.

Освободившись, нахожу в сумочке телефон. Никита звонил несколько раз. И писал…

«Жду тебя у себя – гласит его последнее сообщение. – Уверен, ты будешь смелой девочкой и не побоишься остаться у меня с ночевкой».

Ещё до того, как Никита успевает меня разбудить, я приоткрываю глаза и обвожу взглядом просторную спальню, обставленную в скандинавском стиле. Непривычно. Когда я в последний раз спала вне дома? Дежурства не в счет.

Кому-то я могу показаться параноиком, но меня с детства учили ставить на первое место свои желания, интересы и комфорт.

Если бы не Никита, я вообще бы навряд ли смогла уснуть.

Никита…

Неужели я действительно приехала к нему? Даже не верится.

Будем считать: ночью от усталости у меня случилось помутнение рассудка.

«Все нормальные пары ночуют друг у друга, – в памяти всплывают скудные познания о нормальных парах. – Тебе ведь нравится находиться рядом с ним?»

Мне пора бы принять наличие у себя трепетных чувств в его адрес, но что-то мешает. Присутствует внутренний блок, который я списываю на эмоциональную сдержанность и интровертность, присущие мне с детства.

Как утверждала моя коллега с прошлого места работы: таким людям, как я, стоит выходить замуж в раннем возрасте, дескать, есть шанс, что по наивности получится закрыть глаза на недостатки партнера.

Сомнительное утверждение.

В юности я была ещё более дотошной, требовательной и, что греха таить – противной.

Но с Никитой всё как-то иначе сложилось. Порой он и выводит меня из себя, и всё же раздражение быстро проходит… Хотелось бы знать, с чем это связано?

Поняв, что хотя бы в пять утра я не хочу грузиться, переворачиваюсь на другой бок и, устроившись поудобнее, прижимаюсь лбом к его теплому плечу. Ник, не открывая глаз, обнимает меня.

Кажется, даже не просыпается.

Перед тем как уснуть, меня посещает крамольная мысль.

Причины такой благосклонности кроются в желании стать матерью.

Пошло-поехало…

И зачем я себя мучаю? Фу такой быть.

***

– Лена… Детка, проснись…

Горячий поцелуй обжигает кожу между лопаток. Я вздрагиваю, когда Никита обводит кончиком языка мои позвонки. Стараюсь от него отмахнуться и хотя бы на минуту продлить сладкий сон, но увы… Его ладони решительно стискивают мою талию, не позволяя излишне трепыхаться.

Одна рука скользит по телу и, добравшись до края огромной майки, любезно им предоставленной, стискивает бедро, а затем и ягодицу.

– Какая же ты сладкая, Лен… – его шепот запутывается в моих растрепанных после сна волосах.

Так и знала, что нельзя оставаться у него дома с ночевкой! Я не привыкла подпускать к себе чужаков слишком близко. В моем случае – чужаки все. Год назад я переехала на новое для себя место, но так и не удосужилась обзавестись новыми друзьями.

Хотя кого я обманываю? У меня и старых-то нет.