Пока он увлечен запугиванием меня, резко опускаю руку и с силой обхватываю его пах. Крепко впиваюсь пальцами в его внушительную эрекцию.

«С ума сойти! Даже здесь возбудился?» – мелькает в голове неуместная мысль, но тут же меркнет.

Бедняжка даже бледнеет и вытягивается по струнке.

Сдавливаю несколько секунд и отпускаю.

– Если ещё раз решишь меня запугать, приведу твою ценность в нерабочее состояние, – произношу с показным равнодушием. – Ты даже пикнуть не успеешь.

– Мелкая дрянь, – цедит, отшатываясь от меня. Согнувшись, проверяет целостность своего хозяйства. – Ты пожалеешь....

– Мне плевать. Жена твоя жалеть будет. Или не будет, если у вас соседи симпатичные есть.

Незаметно переведя дух, отталкиваюсь от стола. Поднимаю с пола рабочий халат. Только сейчас понимаю, насколько учащенно ухает сердце.

Ладно этому козлу больно, а я то чего?

– Я тебя трахну. И очень скоро, – выдает холодно.

Подняв голову, напарываюсь на его недобрый сощуренный взгляд.

Честно? Немного не по себе становится.

Но отреагировать я не успеваю, потому что в следующее мгновение в секционный зал входит Никита.

– Что здесь происходит?

– Только тебя здесь не хватало. Загляни попозже. Мы сейчас заняты, -Ястребов находится быстрее, чем я.

Смерив Никиту презрительным взглядом, как ни в чем не бывало принимается приводить в порядок свой внешний вид: вправляет выбившиеся после нашего маленького спектакля края рубашки в брюки, одергивает манжеты и стряхивает с них невидимые пылинки. Каждое движение нарочито медленное и вальяжное. Он ведет себя так, чтобы у Кузнецова не осталось никаких вопросов относительно нашего времяпрепровождения.

– Что ты сказал? – Ник хмурится, будто не расслышал сказанного. – В край, урод, обнаглел.

Детский сад. Разве не так?

Я не знаю, что произошло в прошлом, но нужно быть совсем деревянной, чтобы не почувствовать их взаимную неприязнь.

Чувствую себя девицей, которую старшеклассники не поделили. Признаться, так себе ощущения.

Раньше я злилась на деда, дескать, он не позволял мне жить обычной подростковой жизнью. Была вынуждена повсюду таскаться в сопровождении охраны, пусть и незаметной для глаза простых обывателей, но способной убрать нежелательный объект даже без физического контакта.

А вот сейчас я понимаю – это было к лучшему. Нестабильная подростковая психика не пережила бы подобного накала страстей.

– Сейчас мы на моей территории! Пошел вон! – поняв, что Ястребов не проникся, Ник теряет контроль. – Выметайся!

В порыве злости пинает мусорное ведро, отчего его содержимое рассыпается по полу, приводя меня в ужас. Волна колючих мурашек пробегает по спине, устремляясь к загривку. Я невольно ощетиниваюсь.

Ничего особенного, просто я испытываю физический дискомфорт, если на моей территории начинает твориться хаос. Идеальный порядок помогает мне сосредоточиться, в противном случае я постоянно отвлекаюсь на раздражающий фактор.

– Так, успокоились, – проговариваю с обманчивым спокойствием, когда эти двое чуть ли не набрасываются друг на друга. – Либо проваливайте отсюда. Оба. И где-то там устраивайте птичьи бои, – указываю рукой на выход.

Клянусь, осознание сказанного приходит только после того, как слова вылетают у меня изо рта.

Впрочем, стыда не испытываю.

Взгляд Ястребова врезается в мой лоб со скоростью крупнокалиберной пули. Сложно не заметить, как желваки напрягаются под его смуглой кожей.

Почему он так реагирует? Детские травмы? Навряд ли я первая, кто уделяет внимание его перышкам.

Стараясь игнорировать его присутствие, смотрю на Никиту. Мысленно прошу не устраивать спектаклей ревности. Не время сейчас и не место.