– Вы по делу?

Его тяжелый вздох служит ответом.

Честно, в последнее время он ведет себя странно. Очень странно.

– Поговорить хотел.

Поджав губы, награждает Ястребова хмурым взглядом, но последний, нисколько не смутившись, продолжает стоять, переводя взгляд с меня на Кузнецова. Со скрипом, но до господина старшего следователя, кажется, доходит вся абсурдность происходящего.

Он усмехается и, окинув меня взглядом, кривится.

Слова не нужны. Я и так понимаю посыл. Мой выбор не оценен.

Впрочем, снова плевать.

Но рожицу я ему всё же строю ответную.

Всеобщее напряжение становится всё гуще.

– Заключение, Олег Викторович, будет готово позже, – мне всё же приходится взять себя в руки, пока здесь кулачные бои не начались.

Он кивает.

– Лена? – это уже Кузнецов.

Вот же гадство! Смотреть на них приходится снизу вверх, и у меня начинает затекать шея.

– Никита Андреевич, Олег Викторович снова ваш коллега, – от напускной мягкости мой голос звучит приторно-слащаво. – Оказывал мне непосильное содействие при проведении вскрытия.

Сначала Ник прослеживает за взмахом руки и находит взглядом труп, а после резко дергается, и его пылающий взгляд прилипает к Ястребову.

– Ты восстановился? Зачем? Нахрена тебе это, Олег?

Его вопросы остаются без ответа.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, – уходя, Ястребов мельком сверкает в мою сторону светло-зелеными глазами.

Это вряд ли…

Когда мы остаёмся наедине, Никита, поджав губы, долго смотрит на закрывшуюся за его коллегой дверь.

– Что он хотел от тебя? – тихо уточняет.

– Правильного заключения.

Ник дергается и смотрит на меня шокировано.

– Ты же не станешь…

Даже обидно становится.

– А я похожа на дуру? Или на нуждающуюся?

– Он тебе денег предложил?

Передергиваю плечами.

Понимаю, что в глубине души жду, что Ник предложит свою помощь. Она мне не нужна, но… Единственные более-менее нормальные отношения я видела, наблюдая за своими родителями. Несмотря на малый возраст, я осознавала: все имеющиеся проблемы решает отец. Будь то засорившаяся канализация, легкое ДТП или тяжелый сезонный грипп.

Рядом с мужем моя сильная мама всегда казалась маленькой и хрупкой.

Наверное, если бы мне хотелось серьезных отношений, то только таких.

– Нет. Посчитал, что его природного обаяния будет достаточно.

– Если он тебя хоть пальцем тронет, я его…

Я неожиданно для себя завожусь.

– Тебе не кажется, что это стоит говорить не мне, а ему? – повышаю голос.

Ник округлят глаза.

– Ладно, Лен, прости… Я решу вопрос. Не заводись, – он подается вперед, чтобы обнять меня, но ограничивается тем, что гладит по плечу.

Я знаю, что именно смущает Никиту. «Секционка» не относится к его излюбленным местам. Раньше он вообще старался как можно реже здесь появляться, отправляя к нам своих оперов.

– Ты по делу приехал?

– Хотел предложить поужинать вместе, – слегка смазано предлагает. Его взгляд то и дело возвращается к трупу за моей спиной.

Для таких, как он, существует проверенный поколениями способ. Многие следователи и оперативники проводят свободное время на вскрытиях до тех пор, пока трупы не становятся для них чем-то привычным.

Я предлагала Нику, но он почему-то отказывается. Полагаю, всё дело в том, что его карьере этот страх не мешает. В противном случае ассистировал бы мне по несколько раз на дню.

Так складывается, что встретиться вечером у нас не выходит. Сначала я пользуюсь выдавшейся возможностью заглянуть в архив – забыть, зачем я вообще сюда приехала, не выходит. А после – уже ночью, приходится в составе следственной группы отправиться на вызов. Массовая драка с применением огнестрельного оружия.

Положа руку на сердце – мне больше нравится работать с летальными исходами, чем проводить судебно-медицинские экспертизы пострадавших. Особенно, когда они в стельку пьяны.