Мне стало нехорошо. Итан что, серьёзно? Я думала, что архимагистр и Рената хотят наследника с сильной кровью, который объединил бы оба алтаря, но такое…

…тоже было возможно. И забывать об этой возможности не стоило.

Я с трудом добрела до ближайшего кресла и рухнула в него. Белоснежный шар оказался необыкновенно удобным, создавая ощущение, словно я парила в воздухе, но у меня было такое чувство, будто я проваливаюсь в пропасть.

Магистресса молча смотрела на него. Такой потрясённой я не видела её никогда.

Но она почти тут же опомнилась.

– Это невозможно по очень прозаическим причинам, – сухо сказала она. – Вендрик не может опуститься до уровня Тёмного Магистра, иначе поднимется скандал на весь Эвенар, а он перестанет быть архимагистром. Что до его дочери, Рената обязана быть лояльной тебе, иначе лишится магии. Будешь спорить?

Барни неуверенно гавкнул, явно не понимая, почему хозяин и симпатичная магистресса ссорятся. Я подозвала его, поманив рукой, и спаниель, подойдя, со вздохом положил морду мне на колени.

Я погладила его за ушами. Всё хорошо, Барни. Никого не принесут в жертву… по крайней мере, сегодня. Я выдавила улыбку, глядя на грустного пса. Ну… скорее всего.

Некоторое время Итан молчал, глядя в окно.

– Да, мы держим друг друга за горло, – наконец произнёс он. – Рената лояльна мне, а я должник архимагистра. Что Вендрик продемонстрировал сегодня весьма наглядно.

– Я видела, – кивнула магистресса. – Тебе не стоило упрямиться.

– Кстати, Итан, – подала голос я. – Как отреагировала бы твоя печать, если бы ты не встал на одно колено перед архимагистром?

Итан пожал плечами.

– Скорее всего, никак.

– То есть ты не раб архимагистра? – уточнила я. – Печать не может причинять тебе невыносимую боль, если ты будешь упрямиться?

– Я не знаю до конца. Но когда архимагистр коснулся моей руки, это было предупреждением.

– Поэтому ты осторожен.

– Конечно. Я не знаю до конца, на что способны архимагистр и его дочь. Тем более с учётом того, что я сказал ранее.

Итан встал.

– Мы закончили, магистресса? – прохладным тоном спросил он. – Мы голодны, но вас я не приглашаю. Не хотелось бы отбить себе аппетит… дружескими разговорами.

– Вполне тебя понимаю, – коротко кивнула магистресса. – Я не нашла слов, чтобы убедить тебя отдать алтарь. Так я и передам Вендрику.

– Как вам будет угодно, – наклонил голову Итан. – Можете добавить от меня: «Через мой труп». Тем более что именно он меня и ждёт, как только Вендрик убедится, что алтарь моего отца в его руках. Сомневаюсь, что он будет ждать моего наследника.

Магистресса печально посмотрела на меня.

– Мне жаль, что ты оказалась между двух огней, Эва.

Я пожала плечами.

– Так получилось. Поздно об этом жалеть.

Магистресса помедлила.

– Есть ещё кое-что, что я должна сказать тебе. Именно тебе. Я долго колебалась, но раз Итан знает о жертвоприношении… ты должна знать.

– Должна знать что?

Взгляд обычно спокойной и сдержанной магистрессы вдруг сделался взглядом раненого животного. Я вздрогнула.

– У меня была сестра, – произнесла Сефриса Серпет.

Мы с Итаном молча смотрели на неё.

– Я не знала, что она была должницей своего возлюбленного. Моя сестра была влюблена в него, влюблена по уши, и только потом я узнала, что он неспроста укрепил её чувства: чем сильнее эмоциональная связь с должницей, тем лучше для окончательного перехода её магии к нему. – Магистресса глубоко вздохнула. – Её возлюбленный уверил её, что архимагистр Вендрик – преступник. Что он страшный человек. Что злодейства, совершённые членами магистрата, превышают все мыслимые и немыслимые пределы, а единственный способ остановить Вендрика – это…