Молчат укурки. Переглядываются.

— Быстро, я сказал!

Когда девчонка выбежала из помещения, а после из клуба, я не сразу кинулся за ней. Несколько минут мне пришлось переваривать все то, что произошло между нами. Спонтанно. И, очевидно, я не планировал целовать, трогать и чувствовать... Но вопреки всему захотел ее.

Я даже не помнил, где куртку свою оставил. О Нике с Олей напрочь забыл, после того как одним поцелуем мне вышибли мозги и красиво сделали ручкой.

Оказавшись в машине, я ехал не спеша, в надежде увидеть перепуганную чудачку, которая заставила меня забыть обо всем.

И о, чудо, твою мать. Фортуна не повернулась ко мне задом.

Неподалеку от обшарпанной автобусной остановки я бросил тачку, как только увидел ее в руках этих ублюдков.

Опять одна. Опять в опасности, мать ее!

Адреналин в крови зашкаливает. Неожиданно резко вылетаю из-за угла, готовый в любую минуту навалять им жестко, как только могу.

И то, что я вижу перед собой, ни хрена не отрезвляет.

Эти мрази явно не пугать ее собрались, а действовать. Один из них копошится с ширинкой на своих брюках, а второй крепко держит танцовщицу, не давая ей шанса вырваться.

Не жду от упырей диалога.

Хотят возразить, но не успевают, потому что мой кулак уже врезается в морду одного из них, и тот с воплем падает на задницу. Второй, что скрутил блондинку с огромными от испуга глазами, резко толкает ее в мою сторону. Я лишь успеваю поймать трясущееся тело и завести за свою спину, уберегая от всех.

— Давай в машину, — бросаю ей в приказном тоне.

Дождь лупит по нам своими огромными каплями.

— Че стоишь? Давай! — откровенно ору, и она отрицательно мотает головой.

Твою же мать!

Я уберечь ее хочу от наблюдения за мордобоем, потому что я не намерен просто так отпускать эту ситуацию.

Пока одна тварь лежит на земле и корчится, накрыв ладонями окровавленное лицо, вторая маячит перед глазами, словно назойливая муха.

— Осторожно! — женский вскрик и движение, замеченное краем глаза, заставляют машинально увернуться. Успев отбить замах руки с тупым предметом, выкручиваю клешню урода до треска в кости.

— Падла! — орет он истошно. Зажимаю его руку сильнее, отпихиваю от себя, а затем ударяю по носу. Несколько раз. До знакомого хруста.

— Бл*ть! — невнятное, но понятное. — Су-у-ка-а-а!

Теперь двое лежат мордами в мокрый от дождя асфальт.

Красавцы, иначе не скажешь, — сплевываю в отвращении.

У одного из них нашариваю телефон в кармане и набираю номер для таких случаев, уведомляя о нападении на беззащитную девушку двумя отморозками. После вызова бросаю мобильник в эту кучку дерьма. Пора дергать отсюда.

В машине девчонки не оказывается.

Твою мать, и где она?! — психуя, со всей дури хлопаю дверцей.

Коза непослушная все еще находится на остановке и трясется, кутаясь в промокшую тряпку.

Обернувшись в мою сторону, она бросает настороженный взгляд, продолжая упорно перебирать ногами на дурацких шпильках. И пока я стою, как последний придурок пялюсь ей вслед, танцовщица успешно удаляется в сторону прибывшего только что автобуса.

В смысле?..

Покидая свою тачку, успеваю нажать на брелок блокировки дверей и дую за ней со всех ног.

В этот раз я не собираюсь отпускать ее. И если догоню, то дам волю своим инстинктам.

Ноги у меня длинные, поэтому успеваю запрыгнуть в полуразваленный транспорт до того, как его дверца прищемит мою стопу.

Осматриваю скудный и вонючий сыростью салон. Глаза мои бегают по головам и образам немногочисленных полусонных пассажиров в поисках одной промокшей особы в сером плаще. Сердце собирается выскочить через горло к чертовой матери, поэтому дышу тяжело и неровно.