Когда мы отъехали, Джулиан пошел прочь.

Ли развернула машину, и мы поехали через ухабы поля Янкса.

– Тебе не надо было покупать билеты, – произнес я.

– Ты же хотел увидеть представление, разве нет?

– Ну да. Думаю, да. Но мама и папа ни за что не разрешат мне.

– Может, и нет, – она заговорщицки мне улыбнулась. – Если узнают об этом.

– А как же Слим и Расти?

– У нас четыре билета, а Дэнни нет в городе. Мы можем пойти все вчетвером, как я и сказала Джулиану.

Сдерживая вздох, я пробормотал:

– Не знаю. Надеюсь, что они отыщутся. Они должны были дождаться меня.

– Я уверена, что с ними все в порядке.

Въезжая на затененную грунтовку, Ли сказала:

– Если бы я осталась на этой крыше, я бы спрыгнула и убежала в лес… Наверное, даже еще до того, как цирк появился на поле. Такой большой грузовик, скорее всего, сильно шумит, проезжая по лесу.

– И автобус тоже, – добавил я.

– Они услышали звук двигателей заранее и успели убежать.

– Но куда делась собака? – спросил я.

Ли покачала головой:

– Наверное, она к тому времени уже убежала.

– А что, если не убежала?

– Тогда отвлеклась на новоприбывших.

– Да, наверное, – согласился я, но представил себе, как Слим и Расти бегут через поле Янкса от собаки, которая догоняет их, прыгает на Слим сзади, вцепляется зубами ей в шею и валит на землю. Расти оглядывается через плечо…

«Не так, – подумал я. – Расти медлительнее Слим. Он бы плелся сзади, так что собака напала бы на него».

Если только Слим не задержалась, чтобы его защитить.

Она вполне могла так поступить.

Скорее всего, именно так она и поступила бы.

«Тогда, – продолжал размышлять я, – хотя она и была быстрее, собака все равно напала на нее».

Я снова представил себе, как Расти оглядывается через плечо. Он наблюдает, как собака нападает на Слим, и та падает, он колеблется, понимая, что должен вернуться и помочь.

Но вернулся бы он?

С Расти никогда не знаешь наверняка.

Я не говорю, что он был трусом. У него было достаточно смелости. Я много раз видел, как он шел на смелые – порой даже отчаянные – поступки. Но у него была эгоистическая жилка, беспокоившая меня.

Взять хотя бы то, как он спрятался этим утром, чтобы съесть дин-донг.

Или то, что случилось в прошлый Хэллоуин.

Расти, Дэгни (которая позже стала Слим) и я решили, что поле Янкса – лучшее место для празднования самой жуткой ночи в году. Может, нам удалось бы подглядеть за сатанинской оргией или даже (если нам по-настоящему повезет) за человеческим жертвоприношением.

Но затея, которая казалась удачной в последние недели октября, превратилась в по-настоящему плохую сразу после заката на Хэллоуин. Думаю, в тот момент мы все поняли, что в пути до поля Янкса нас могут поджидать не выдуманные, а самые реальные опасности.

Мы встретились перед домом Расти, готовые к путешествию. Все нацепили темную одежду. Каждый взял фонарик. У каждого был спрятанный нож – просто на всякий случай. За ужином я сказал родителям, что мы вместе с Расти пойдем «подурачиться».

Что не было совсем уж неправдой.

Когда мы уже отошли от дома Расти и направились к Третьему шоссе, Дэгни сказала:

– Я тут подумала…

– Надеюсь, это было не слишком больно, – ввернул Расти.

– Может быть, этим вечером нам стоит заняться чем-нибудь другим?

– В смысле? – спросил Расти.

– Не ходить на поле Янкса.

– Ты шутишь.

– Нет, серьезно.

– Ты что, струсила?

– Думать головой – не значит трусить.

– Ко-о-о-ко-ко, трусливый цыпленок!

– Эй, прекрати, – оборвал его я.

– Что, ты тоже струсил? Цыплята!

– Никто не струсил, – ответил я.

– Рад этому. Не хочется думать, что мои лучшие друзья – парочка желтобрюхих трусов.