Совсем другая тень, живая, а не книжная, – и куда более опасная, – незаметно проскользнула в комнату и затаилась в неосвещённом углу. Принц, опасаясь, что его засекут и, да простит читатель этот каламбур, потом ещё раз засекут, но иначе, за его ночные чтения, оставил зажженной только одну свечу, чтобы в случае тревоги её можно было быстро задуть. Он не заметил движения, не придал значения шороху шагов, решив, что это хрустнула страница в его ласковых руках. Пальцы не отпускали край страниц, как будто приключение готовилось сбежать от него.

Тень в углу тихонько достала из-за спины лук, приложила стрелу, потянула тетиву. Тетива скрипнула, но принц снова не обратил на это внимания. Однако он почувствовал, что на него кто-то смотрит. А возможно, уловил блеск глаз над чёрным шарфом, закрывавшим нижнюю часть лица. Он посмотрел туда, и на мгновение застыл от удивления, нерешительности и лёгкой паники. Смерть была совсем рядом, в нескольких шагах, на наконечнике стрелы. Он это ощутил быстрее, чем до конца осознал. Смотреть ей в лицо, хоть лица он и не видел, встретиться с ужасным ледяным взглядом – слишком тяжелое испытание для такого «слабого человека», как он себя называл за свою нерешительность. По привычке он прижал раскрытую книгу к груди, заслонив её руками от постороннего.

Это было так нелепо, что принц не знал, как ему быть. На него ещё ни разу не покушались, никому он не был нужен и почитался придворными чуть ли не дурачком и невеждой за своё равнодушие к власти. На это он беззлобно отвечал, что, будь он владыкой, то постарался бы превратить этот мир в рай земной – и не факт, что вселенная бы пережила такие жуткие метаморфозы, поэтому он лучше воздержится, чтобы старый добрый мир окончательно не рассыпался, как слишком тонкий кусочек халвы в чьих-нибудь неловких пальцах.

– Не мучай меня, стреляй скорее, – прошептал Невейн изменившимся голосом.

Горло ему сдавили невидимые тиски.

– Жаль, что я так и не дочитал книгу, и мне уже не узнать, чем всё кончится. Но с другой философской стороны, мы никогда не знаем, чем всё закончится в самом что ни на есть конце. Мир продолжает идти своим путём, продолжает жить, даже без нас. И это прекрасно!

Стрела не шелохнулась, устремлённая в лицо принцу. Он попытался представить себе, какие муки настигнут его через мгновение-другое, – и не смог. От этой неизвестности ему стало ещё противнее, и юноша постарался приободрить себя самого словами, заговорить свою слабость, свою беспомощность добычи в когтях хищника. Кровь бешено стучала в сосудах, рассылая эхо ударов под своды черепа.

– Что ты сделала со стражами у дверей?

Невейн не знал, как тень проникла в его покои, но почему-то решил, что это девушка. И не ошибся.

– Я их не тронула. А что?

– Сохрани им жизнь, прошу тебя. А я обещаю не кричать, не сопротивляться и не звать на помощь, если выпал бы такой шанс. Идёт?

Стрела дрогнула, и лук слегка распрямился, словно старый калека, подобравший, наконец, оброненную мелочь.

– Почему?

– Почему они должны жить? Это хорошие люди, порядочные, они немало повоевали за свою жизнь, защищая мир и всех нас. А неожиданная смерть в ночи ужасна.

Он заметно вздрогнул.

– Ты живёшь себе с миром в сердце, что-то прекрасное кружится в душе, словно маленький вихрь лепестков, первых в середине весны. И вдруг – всё ушло, и больше нет ничего, чем ты дорожил. Только холод земли и темнеющее, тлеющее сознание. Нет, это слишком ужасно! Пожалуйста, не обижай их.

Тень хмыкнула и, на секунду задумавшись, опустила лук.

– Ладно… Если это твоё последнее желание.