– Виноват, господин Нортингейл. Сейчас ещё раз…

– Идиот! Теперь он знает, кто хочет его убить. Ты бы ещё громче прокричал моё имя, чтобы и сам король за десять вёрст узнал, в чём тут дело!

Послышался харкающий звук, за которым последовал исполненный чувства плевок.

– Простите, сэр! Не расстраивайтесь так сильно. Всё равно вас бы сразу заподозрили! Вы единственный, кому невыгодна свадьба принца, а точнее – пакт с Северным Королевством. Было ещё двое с подобными убеждениями, но один из них, торговец с островами, благополучно и чрезвычайно эффективно съеден аборигенами одного из островов (он-де не знал, что у них главная валюта – это черепа врагов, не поддающиеся конвертации ни в золото, ни в драгоценные камни, ибо голова ничем другим не измерима). Эта новость ещё не успела дойти до наших широт (почтовый корабль затонул, а его экипаж теперь в казне какого-то туземного вождя) и обрадовать его наследничков. Другой же – барон, метивший в министры, но его скрутила множественная подагра и теперь минута покоя для него превыше всех богатств. К тому же принц ещё не ускользнул из наших лапок, так что не стоить печалиться раньше, чем мы потерпим неудачу, сэр.

Однако столь тщательный и красочный анализ событий не убедил другую сторону диалога.

– Воистину, – воскликнул звучный поставленный голос, до этого выражавший негодование. – Правду говорит пословица: глупость отлична тем, что способна погубить не только доброе начинание, но даже величайшее злодейство!

– А вот оскорблять нас не надо. Мы хоть и наёмники, но нам тоже бывает обидно. Или вы думаете, у нас нет чувства собственного достоинства?

– Вперёд! – заревел голос так, что повзлетали птицы с ближайших крон.

Принц тем временем с восхищением разглядывал стрелу. Ведь это первая в его жизни разбойничья стрела (хотя разбойников он видит не впервые)! Какое прекрасное и долгожданное начало приключения! Он живо возродил в памяти все вехи и ключевые повороты таких приключений, описанных в книгах, в его глазах являвшихся чем-то вроде путеводителей по интересной жизни. Его оглушат, свяжут, а потом кто-нибудь его спасёт, а в конце, пройдя долгий путь домой, все будут жить долго и счастливо. К тому же оптимизма добавляло то, что первая атакующая его стрела не стала одновременно и последней. В его книгах не было по-настоящему реалистичных (и коротких) приключений, начало и конец которых умещались в одну фразу.

Из кустов тем временем хлынула толпа мрачных молчаливых людей в отвратительного кроваво-пепельного цвета одеяниях. Это была классическая засада, устроенная по обе стороны дороги. Принцу пришлось броситься на пол и как раз вовремя: арбалетный болт влетел в окно и вонзился в стекло противоположной дверцы на уровне его головы. Подтянулся отряд сопровождения из хвоста процессии, и завязался бой. Звуки, которые доносились до ушей Невейна, напоминали злую пародию на оперу: здесь был и крайне немелодичный звон металла, и голоса, вместо арий выкрикивавшие проклятия, а аккомпанементом всему выступали крики птиц и шелест листьев, которых нежно касался лесной ветерок. Карета качнулась, когда в неё врезалось тело, отброшенное копытами напиравшей лошади.

А затем всё смешалось. Время исчезло. Чувства обострились. Мысли вознеслись к облакам, как клубы пара. Невейн робко выглянул из окна, и сердце его сжалось, когда он увидел истекающие кровью тела. В его мозгу возникли образы боли и напрасных страданий, что волнами проносились мимо и окружали его, как бурный океан – крохотный, полузатопленный приливом атолл.

Он содрогнулся и сжал пуговицу своей курточки.