– Не совсем. Что-то ухо заложило от сквозняков. Тут их полно. Видно, один надул тебе в мозги. А ну-ка…

– Стоять на месте! – рявкнул Невейн с такой злостью, какой брат никогда от него не слышал. – Отвали! Катись к чертям вместе со своим драным мечом. Поди почисть им нужник, ты, венценосный баран!

За всю жизнь, предыдущую и последующую, Невейн не был так зол и груб.

Ариануин уже готовился вырвать брата из лап пленителей и разорвать тех на части, а потом уже разобраться что к чему. Видя несправедливость, он впадал в такую ярость, что терял чувство страха и сомнения и шел напролом, сколько бы врагов не отделяло его от цели.

Сейчас же он, могучий воин и наследный принц, впал в ступор. Одна часть мозга, в которой Невейн оставался слабым беззащитным ребёнком, вступила в противостояние с другой, той, что опиралась только на зыбкое и мимолётное Сейчас, не имея надёжных, проверенных временем прецедентов. В эту часть сознания ворвались поистине ошеломляющие факты: что Невейн умеет ругаться, как скряга, которому не уступают цену на рынке; что он успел жениться ещё до прибытия в Северное Королевство пред очи прекрасной королевы Эрин; и, наконец, что его жена – эта девка, которая, судя по виду, давно не бывала по эту сторону закона.

Новизна ситуации выиграла им несколько секунд, в течение которых Ариануин усердно пытался понять, как соединить кусочки мозаики в одной событие, и не оказался ли он в каком-нибудь кошмаре, навеянном ненормированными возлияниями, каковым он предавался накануне со своими товарищами из числа ветеранов гвардейцев. Серьёзно обдумав эту мысль, он чуть было не зарёкся столько пить, но всё же в последний момент позволил себе допустить, что виной всему не пьянство, а какое-то странное стечение обстоятельств.

Невейну почти удалось невольно отвадить брата от разрушающей мозг выпивки куда быстрее и успешнее, чем сознательные попытки добиться того же результата. Конечно, ничего в итоге не изменилось, но это ощущение, призрачный намёк, осталось в памяти до поры до времени, как крохотная расселина, в которую альпинист вгоняет колышек, чтобы подняться выше.

– Не смей приближаться к моей супруге, – мрачно проскрипел Невейн, глядя на него исподлобья.

– А то что?

– А то я выйду из себя, и тогда тебе придётся туго.

Наследный принц онемел. Что с ним стало, с Нэви, за одну ночь?

– Неужто какая-то худосочная девчонка соблазнила тебя, вместо благородной и прекрасной во всех отношениях принцессы Эрин? А ты, как дурак, повёлся на её шантаж. Ну ничего. Я легко могу исправить это недоразумение. Она преступница, и я имею право убить её на месте. И никаких проблем.

– Одна всё же будет.

– Да?

– Напав на мою супругу, ты разобьёшь мне сердце, и я до скончания века буду ненавидеть и презирать тебя.

Ариануин вздрогнул. Он мог бы зарубить могучего врага, но растоптать что-то нежное, как полевой цветок… не решался. Боевой задор, неестественный и чрезмерный, потихоньку спал. Трезво оценив ситуацию, принц приказал взять обоих под стражу и проводить во дворец. Разумеется, им не разрешили путешествовать вместе.

Проехали ворота.

– Король ждёт тебя, Нэви, – произнёс Ариануин устало. – Только тебя и никаких невест. Для него это будет слишком, узнать, что его сын женился на уличной девке.

– Она хороший человек и обращайся к ней соответственно, – сказал младший принц.

– Пускай не показывается до завтрашнего дня. Утром король немного успокоится и с ясной головой рассудит, как быть. Если он увидит того, кто похитил его ребёнка, сейчас, то твой распрекрасный человек через пять минут лишится головы.