От Кош-Агача уходим на пыльную грунтовку бескрайней и унылой Чуйской степи, скрашиваемой лишь дальней панорамой ледяных шапок Южно-Чуйского хребта. Больше ничего «вертикального» вокруг нет, как ни крути головой. Жутковато и тоскливо…

Наконец мы у цели. Позади два дня, 860 км пути, пограничные посты и вся прежняя жизнь, которую многие наивно называют цивилизованной.

Поселок Джазатор – это несколько десятков невзрачных домов алтайцев и дымных юрт казахов, разбросанных по небольшой котловине, окруженной лесистыми холмами предгорья. Лошадей, овец и яков на его улочках бродит значительно больше, чем людей, и нам не сразу удалось найти себе подходящее пристанище. Приятели уселись у дымного очага казахской юрты, а меня какое-то невнятное желание потянуло бродить по улочкам. Солнце уже скрылось за одной из сопок, но на быстро темнеющем небе еще светилась огромная разноцветная радуга. Дождь только что закончился, и от земли струились вверх дрожащие потоки теплого влажного воздуха. Они проникали под одежду и мягко щекотали кожу…

В одном из дворов горел большой костер и сновали людские тени. Я подошел ближе и понял, куда тянул меня дух провидения: здесь готовились к шаманскому обряду.

Согласно поверьям алтайцев, на сороковой день после смерти необходимо провести камлание по очищению дома от вредоносных духов. Камлают Ульгеню – верховному божеству в шаманизме. Этот обряд могут провести шаманы третьей ступени посвящения (шэрээтэ боо), которых теперь немного в алтайской глубинке. Но родственники умершего сумели где-то разыскать такого шамана, и теперь он готовился к обряду.

Я назвал ему свое духовное имя, показал личный сахиус (сумочку с оберегами), и после выполнения ритуала арюулга мне было разрешено участвовать в камлании.

После обряда мы сидели в летней юрте вокруг костра на войлочном ковре-сырмаке, ели бараний дьергем [1] и вели неспешный разговор. Я рассказал о заветной цели нашей экспедиции и попросил у старика совета. Он отвечал, что все трудности в Кош-Агачском районе начались оттого, что растревоженная раскопками душа-сульде принцессы Кадын губительно воздействовала на умственное состояние местных жителей. Все окрестные шаманы камлали о ее умиротворении несколько лет, и теперь она почти успокоилась…

Я попросил его проводить нас на плато Укок к священным горам, а он в ответ спросил, знаю ли я, чем является Табын-Богдо-Ола.

«И чем же необычна эта гора?» – спросите вы.

Шаман объяснил мне, что известная всем шаманам и невидимая взору людей Золотая гора (Алтын-туу), на которой в золотом дворце живет Ульгень и которая возвышается на девятом небе, свисает с него примерно на расстояние до человеческого колена. Это место на земле называется «Неприкасаемые к солнцу и месяцу золотые ворота».

Так вот, священное семигорье – Табын-Богдо-Ола – и есть эти ворота между всеми тремя мирами Мироздания…

«Интересная легенда! И как же можно войти в эти ворота?»

Попасть туда по своему желанию нельзя – духи гор не пустят посторонних.

Поэтому я просил старика камлать этой ночью хозяевам миров – Ульгеню и Эрлику, чтобы они позволили нам пройти, чтобы разрешили узнать ответы на мучившие нас вопросы.

Старый шаман обещал камлать, и я всю оставшуюся ночь не спал, призывая духов своих собственных онгонов [2] прийти ему на помощь.

Утром я получил ответ. Шаман сказал, что знает, где нужно искать. Теперь об этом узнаю и я. Узнаю разгадки и других тайн Алтая. Узнаю из первых уст, чтобы затем рассказать обо всем тем, кто верит лишь в видимый мир. Таково решение демиургов. Старому шаману велено сопровождать меня на всем пути к истине: и на физическом, и на духовном…