За последние тридцать с лишним лет дань поганым в Висагете платили только один раз, и то как откуп от возможного нападения с тыла во время похода на Новый Город. А после успешного противостояния на пограничной реке Сотуте Ларс Вагуниг вовсе ни во что не ставил южных соседей. Кстати, это был первый поход, в котором принял участие восемнадцатилетний тогда Мелиден.

Собственно, никакой ясной границы между Медвежьем и Степью нет. Но Сотута была последним рубежом, за которым шли полностью обустроенные висагетские земли, тогда как на полдень леса перемежались с языками степи. За рекой имелись лишь отдельные укреплённые городки и дозоры, а поселенцев по большей части предоставили самим себе, тогда как по Сотуте шла постоянная и непрерывная оборонительная линия, называемая Полуденной Засекой по традиции, где стояла на страже наибольшая доля служилых дворян.

Поздней осенью через Сотуту пыталась прорваться так называемая Большая орда, недовольная многолетней неуплатой дани. Но, вовремя предупреждённые подкупленными или науськанными доброжелателями в племенах, висагетские воины были в полной готовности. Сказался главный недостаток сбора большого войска – его крайне трудно сохранить в тайне. Сражение вылилось в многодневную перестрелку через неширокую реку. Конным лучникам поганых противостояли пешие стрельцы медвежцев за большими дощатыми щитами на колёсах, вооружённые мощными самострелами и даже лёгкими пушками. Дворянская конница медвежцев, в которую входил и оруженосец Мелиден, стояла сзади за пределами досягаемости стрел поганых и подкрепляла своих стрелков. Поэтому в настоящем бою ему не довелось поучаствовать. Некоторым повезло, поскольку отдельные рукопашные столкновения всё-таки были, но ему – нет.

Затем начались необычно ранние и сильные морозы, сковавшие землю коркой обледенелого снега, лошади поганых ослабели от бескормицы, тогда как у медвежцев имелись запасы овса. К ним с севера подошли подкрепления под началом Вирга Большого и Баруха Угрусского, пребывавших в очередной ссоре с великим князем, но примирившихся ради одоления общего врага. А до поганых, наоборот, дошла весть, что с тыла на них ударила приморская орда Кансаватры-даю. И грабит их лишённые мужчин стоянки, угоняя семьи для продажи в рабство в Грют Дальний. Как следствие, Большой орде пришлось уйти с Сотуты, так и не вступив в решающий бой. За неудачей последовало свержение её кангуна, лишившегося уважения богатырей, начались распри между вождями, суровая зима вызвала падёж скота, добавим к этому неутолённую кровную месть к приморским племенам, былым сородичам и союзникам.

Но это было потом, а в 4503—7 гг. висагетское посольство в Грюте Полуденном только налаживало отношения с молодым тогда Кансаватрой-даю. Добирались туда весной на ладьях по большой реке Танене. В её верховьях, в торгово-поселенческом городке Лакандон, уже второе столетие вязали дубовые плоты, на которых сплавляли вниз медвежские товары, в первую очередь пеньку и сделанные из неё верёвки и сети, но также мёд, воск, поташ, смолу и древесный уголь, разные деревянные поделки, выделанные кожи, холсты, а иногда зерно и топлёное масло. Плоты и сами по себе были важнейшим товаром – в старых полуденных городах не хватало хорошей древесины. Лакандон неоднократно разоряли поганые, но он немедленно возрождался, слишком выгодной была южная торговля.

Танена была пустынна, изредка подходившие для водопоя степняки не проявляли враждебности. Иногда из неё пили дикие туры и косули прямо на глазах у путешественников. Опаснее были низовья, где в тростниковых зарослях засели так называемые дунсины, то есть «беглые люди». Сами себя они предпочитали именовать «юйсины», «вольные люди», что медвежцы превратили в «ясеней». Впрочем, их «вольность» была особого рода: подразумевалась «свобода» от защиты рода и племени, то есть участь поставленного вне закона изгоя. Они состояли из сброда самого разного происхождения, от беглых рабов-шихо до проигравших в междоусобицах князей. Но в те времена степные племена еще не пошли вразнос, напротив, не так давно была устроена крупная облава на беглецов-разбойников. Поэтому их остатки не решились даже показаться хорошо вооружённой флотилии, не то что напасть.