– В общем, вышли мы. Было это месяца три назад, на Успение святой нашей Вальжины, когда огурцы солят. Собралось изрядно народу поглазеть, как меня на лоскуты резать будут, а потом заколют, как кабана или медведя. Забыли, что несужёный кус изо рта валится, чтоб им в поле лебеды, а в дом три беды. Сам великий князь, бояре и стольники на высоких лавках лесенкой, по чинам, с другой стороны боярские бабы и девки в ряд, сидят, скромниц изображают, а глазищи исподтишка так и зыркают бесстыжие. День был нежаркий, хороший. У меня был двуручник, короткий кошкодрал-полумеч и камбенетский же нож, у него – рогатина и лёгкая сабля у пояса. Начали мы кружить вокруг друг друга, он тыкать и рубить своей рогатиной, я отбивать и отскакивать. И вот отбил я один выпад, удерживая рогатину внизу – тут клык помог на клинке, задержал, – сразу сделал глубокий шаг влево, приотпустил меч, держа только правой рукой, а левой выхватил нож и ударил его со всей силы в правый бок. Удар пришелся между пластин, пробил тонкую кольчугу и вошёл в печень, наверное. Он замер и не успел еще упасть, как я, бросив воткнутый нож и вновь перехватив меч обеими руками, разрубил ему плечо. Не будь на нём панциря, может быть, разрубил бы напополам. На том бой закончился.

– Вдова своё земельное дело выиграла, а я попал в опалу. Не сразу, постепенно удалили от дворца, стали посылать гонцом или толмачить со средиземцами. А в Саману писцовая изба выпустила бумагу отправляться на средиземскую границу. Хорошо хоть, что не на Полночный Камень.

– Ветисские многим стали поперёк дороги, в каждой бочке затычка, – вставил своё слово сотский. – Хоть ты и сильных людей задел, но особо не кручинься, поскольку многих тем же порадовал, надо думать. Стало быть, и средиземской речью владеешь?

– Не только владею, и читать, и писать могу и даже вести счёт на абаке. Это конюшенный Магерша, то есть Магерун Кальмериг Бельский, мне пособил со средиземской границей вместо полуденной погани или Камня. Именно потому, что знаю средиземский язык и род наш отсюда, из Духова Леса. Слышали про такое место?

– Не только слышали, но и бывали не раз, сто вёрст на полночь и восход. Самое нечистое место после вусурок, где волколаки и кикиморы так и шастают по болотам. Что ни скажи, леший вторьём морочит. Однако не похож ты на тамошнего. Тамошние мужи чумазые и диким волосом заросли.

– Мой дед оттуда вышел еще при Вагуне Первом Мелидениге. А сам я не был там ни разу. Много где был, даже на Камне Полночном побывал три года назад, а вот в Духовом Лесу не был ни разу, хоть и зовусь Варсином.

– Так ты родственник Варсинов из Поречья? – перебил сотский. – А что же сразу не сказал?

– Да не знаю я там никого и не был никогда. Если мой дед и был чьим-то родственником шестьдесят лет назад, теперь это мхом поросло и вряд ли кто вспомнит. Но если уж на границу, то лучше сюда, чем невесть куда.

– А что за Полночный Камень, где такое и что там забыл. Мы и не слыхали о таких местах.

– Горы далеко на востоке или, скорее, каменные бугры. На восход и немного на полночь – там холодно и рожь не растёт. Перед этими горами есть рубленый городок, где разбойники-мочеганы живут среди лесной погани. Нас послали подвести их под руку великого князя, чтобы оттуда собирать выход, то есть дань пушными шкурами с диких племён. А немного спустя, год назад, на Полночном Камне посланные рудознатцы открыли большую серебряную жилу. Великий князь сильно надеется на неё, чтобы расплатиться с долгами грютам. Но, слава богу, это теперь не моё дело, я теперь с другого конца. Гиблые там места, холодные и голодные. Лес реже нашего, не такой бурелом, но тянется и тянется – неделю, две можно идти и всё лесом. Людей никого, и крупных зверей мало – легко околеть с голодухи.