Оставшись один, отец Пигхерцог оглядел аккуратно прибранную ризницу и вздохнул. Затем сверился с настенными часами, сел под лампу и переложил стопку книг со стола себе на колени. Вернул обратно книгу церковных обрядов и «Римский миссал». Подержал секунду катехизис Пия V, что-то пометил на одной из страниц и тоже отправил на стол. На коленях у него остался только толстый фолиант под названием «Книга о состоянии душ», в который он делал записи о своих богоугодных трудах: о церковной службе, о выполнении прихожанами Пасхального обряда, каждым поименно, о подробностях жизни каждой семьи в приходе, о происшествиях во время литургий, о потребностях и ожидаемых нуждах, а также о достойных упоминания взносах и пожертвованиях; записи последнего раздела, самые спорадические, адресованные «Его Высокопреподобию» и посвященные «Квартальному балансу использования земель, сданных Святой Матерью Церковью в концессию», священник тщательно проверял, переписывал начисто и отправлял архиепископу почтой. Все записи отец Пигхерцог вносил изящнейшим почерком и каждую тему предварял заголовком.
Он раскрыл «Книгу о состоянии душ» на последней заполненной странице. Перечитал завершающие абзацы. Взял перо, торжественно обмакнул его в чернила, поставил на странице дату и приступил к делу.
…кто вызывает во мне беспокойство, так это фрау Г. Х. Питцин, чьи печали мы комментировали прежде. Немало терзаний омрачает ее совесть и смущает душу, и спасение ее в большой степени зависит от готовности ее к искуплению, к этой последней мере, вызывающей в ней гораздо меньше отклика, чем молитва. Не следовало бы женщине ее веры и семейных обстоятельств так усердствовать во всевозможных вольностях и мирских забавах. Принять во внимание указанные тенденции на ближайших исповедях.
…как следует из упомянутого эпизода, сиятельный господин Вильдерхаус-младший, чье благородство и щедрость к нашему скромному приходу мы уже с умилением отмечали, сделал понятный выбор, обратив внимание на достоинства барышни Готлиб, кои, однако, прискорбно затмеваются, как я позволю себе заметить, ххххх некоторой строптивостью и легкомыслием, укоренившимися в ней в последние годы. Речь, однако, не идет ни о чем таком, чего бы праведная семейная жизнь, тишина домашнего очага и хлопоты материнства не могли бы исправить. Направить ризничего в поместье Вильдерхаусов с повторной письменной благодарностью за щедрое пожертвование, на бланке прихода. Просить у господина Готлиба разрешения на приватную беседу с его дочерью.
…таким образом отказавшись он своего статуса вновь обращенной. И все же достойно похвал ее стремление отринуть прошлую ересь, но окончательно ли оно, мы увидим в дальнейшем. Гораздо более сложный случай видится нам в ее супруге, господине А. Н. Левине, который не только не отказывается от своих ххххх семитских заблуждений и арианских вывертов, но вносит сумятицу в душу своей супруги разного рода фальшивой теософией, начиная с адопционизма, посягающего на единосущность Отца и Сына, и заканчивая лживой мешаниной из приникейской христианологии, картезианской онтологии и брахманического пантеизма. Насколько я наслышан, именно пантеизм поверг в сомнения его супругу. Ей следовало бы объяснить мужу, что упомянутая система провоцирует духовное безразличие, поскольку если бы во всем сущем в равной мере присутствовал Бог, то уместно было бы печься о тучах и камнях в той же мере, в какой и о Святом Духе. Всё не есть Бог, но Бог есть всё – вот что она должна была ему напомнить. Еще раз предостеречь фрау Левин. Просить ее также получить консультацию супруга по поводу сделок, описанных на следующих страницах.