Странник. Силы сопротивления Дмитрий Федосеев

Ярко-оранжевый праздничный Кайрон не спеша приближался к горизонту, озаряя последними лучами плывущие по небосводу редкие облака, разлившуюся между лугов спокойную речку, около дюжины скромных сельских домиков и сказочную опушку леса, превращая деревья в нечто чудесное, завораживающие и манящие. Пестрая листва, подхваченная лёгким осенним ветерком, с легким шелестом осыпалась на мягкую землю. Раз за разом мимо пролетали косяки птиц, обсуждая, где им остановиться в этом году. Проникнувшись потрясающей атмосферой сегодняшнего вечера, я глубоко втянул прохладный воздух, пахнущий сеном, свежей древесиной и сладкими булочками. И в предвкушении посмотрел на родной Йориндер. С улыбкой вернулся к делу, продолжив латать потрепанную крышу. Следовало успеть к началу праздника. Большинство, кто жил и просто проезжал мимо нашей деревни называли её слишком захолустной даже для села. По сути, это и населённым пунктом было назвать сложно – всего три десятка домов, половина из которых больше походила на просторные сараи. Но мне здесь нравилось. В отличие от городка, расположившийся от нас в паре десятков верст на восток, где я пару раз бывал с Заккардом – нашим местным торговцем, по нашим тихим улочкам не слонялись всякие праздные ублюдки, ни во что не ставившие своего ближнего и думающая исключительно о своих карманах и желудке.

Когда я, наконец, закончил с ремонтом, небесное светило отправилось за горизонталь, и жители, уже соорудив кострище, готовились к шумному веселью: песни и пляски в честь Нариэллы – богини природы, чьи слёзы в начале времён сделали почву плодородной и породили жизнь. Это церемония осуществлялась каждый год, поэтому даже дети знали, как она проходит. В конце праздника, когда костер догорит, люди соберут в ладошки ещё тёплый пепел и посыпят им лунку, куда после посадят какое-то полезное дерево. Если саженец не приживется, значит, и год будет неурожайным.

Впрочем, несмотря на то, что сам сюжет праздника был весьма однообразным, скучать на нём никому не приходилось. Весёлые конкурсы, танцы, музыка, горячительные и безалкогольные напитки, большое количество угощений, а также окончание полевых работ делали торжество долгожданным и крайне приятным.

– Айзек! – из хаты вышла мать, застав меня всё ещё сидящего на крыше, – Беги переодеваться. А то твоя невеста волноваться будет, почему тебя нет на празднике.

– Ну мам… – который раз сказал я, закатив глаза, – Мы с Синидой просто друзья.

Но всё же принялся слезать.

– Да-да… Мы с твоим отцом тоже были просто друзьями. Пока ты не появился.

– Да-да, – ответил я, – А потом он умер от счастья.

– Дорогой ты мой мори, – мило улыбнулась женщина. Дело в том, что при основании наша деревня получила название Морен – в честь семьи, поселившейся здесь первыми. Однако, вскоре эти земли были захвачены нашим королевством, а тёмных эльфов, включая чету основателя депортировали, переименовав поселение. Но среди народа можно нередко услышать, как люди всё ещё называют себя моринцами. Моя же мать в мой адрес как-то несерьёзно сокращала это слово, словно подчёркивая, что она обращается к ещё ребёнку. И меня всегда это смущало, – Тебе повезло, что я ценю чёрный юмор, а то всыпала тебе по самое не балуй.

– Айзек ничего плохого не затевал, мозги у него в том направлении не работают, – шутливо вступился за меня мой приятель по имени Шенниос, – Он даже муху не обидит. Ему б только днями книжки читать, да слова новые узнавать, которыми тут же надо похвастаться и от которых у простых людей уши в трубочку сворачиваются.

– Ишь, защитник нашёлся. Жду вас у костра, – с улыбкой молвила мать и неспеша пошла прочь.

Шен подождал, пока она скроется за углом и нетерпеливо спросил:

– Ну?

– Не так уж много книжек я и прочитал.

Я, зевнув, залез в карман и выудил оттуда неброский сделанный вручную амулетик.

– Ну да, конечно. Всего лишь все книжки, которые у нас в деревне и половина из тех, что в городе, – его взгляд переключился на мою ладонь, – И как он работает?

Я улыбнулся:

– Когда твоя затея накроется, просто брось его на землю. Всё в радиусе десяти метров окажется в облаке тумана. И ты хотя бы сможешь смыться.

– Мой план тем и хорош. Он дерзкий. Никто не ожидает, что кто-то залезет на стену, чтобы раскрыть таким образом глаза людям.

Никон – наш охотник на днях знатно отходил 18-летнего паренька, опустив его достоинство в глазах общественности. И притом весьма заслуженно, поскольку Шенниос, пытаясь потихоньку влезть в спальню к его дочери, снес своей немалой тушей половину загона для свиней. Каким образом, правда, не понял даже сам нарушитель порядка. Но свиней пришлось ловить по темноте всей деревне.

Сам Шен же считает, что виноват Никон, мол, не следил за своим загоном, вот он и прогнил. И хотя охотник был мужиком своенравным, иногда вспыльчивым, но педантичным. Поэтому, обвинение моего приятеля казались слабыми даже для меня. Впрочем, как и его акт возмездия. Залезть на забор и всю ночь описывать Никона красочными эпитетами. Но я, зная своего друга, полагал, что даже если его чувство обиды пересилит слабость ко сну, то лень точно не останется в стороне. Наутро максимум, что деревня увидит на фортификационном сооружении – это "Никон – дурак".

Всё же я заколдовал для него амулет. Мне было жаль Шена и не хотелось, чтобы его стали обучать манерам повторно за одну неделю.

Когда я переоделся, мы всё же примкнули к неторопливо стекающейся немногочисленной толпе, чьё место назначения пролегало около берега реки Тарка – небольшая очищенная от растительности и почти ровная поляна. С юга её прикрывала небольшая роща акаций, которые давали летом насладиться приятным теньком. Сейчас же полуголые деревья лишь навевали грусть, которая словно падающие листья, тихо и легко оседала внутри, добираясь до самой души.

– Вот вы где, – буквально из ниоткуда нам навстречу выпрыгнул третий элемент нашей молодежной компашки. Хорид обнял нас и, немного склонив к себе, шёпотом поделился:

– Военная кампания была завершена успешно. Потерь среди личного состава нет. Противник до сих пор ничего не подозревает.

Несмотря на то, что всё молодое поколение было весьма подкованным в военном деле – виной тому был авторитетный Доргес, который являлся ветераном Народной войны, а также ощущаемое даже в нашей провинции чувство приближающегося нового конфликта – Рид был одним из самых помешанных на этом людей. Фору ему могла дать разве что Синида, впрочем, это зависело от сферы. Сини, как дочь кузнеца, больше интересовалась вооружением и его разновидностями, тогда как Хорид – в тактике боевых сражений. Выработанная им доктрина обороны наших рубежей была оценена Доргесом и Нолидаром – главой деревни, весьма высоко. Усовершенствованная Синидой тактика и была принята для реализации. Основной её плюс заключался не только в том, что фортификационные и заградительные сооружения были искусно встроены в местный рельеф и болота, но и то, что практически вся масса средств имела кустарный характер и низкую себестоимость, что позволяло изготовлять их собственноручно и в больших количествах. Засеки – поваленные в сторону противника рядами деревья, рвы, волчьи ямы, рогатки и шипы, нарубленные со стальных акаций, могли сильно осложнить жизнь лёгким подразделениям пехоты противника. Тяжёлые же, закованные с головы до ног в металлические пластины тёмные эльфы едва ли сунулись в нашу трясину, где любой неосторожный шаг мог стать для них последним. Но основная изюминка состояла в создании двух наплавных мостов: один располагался до деревни, другой – после. В случае опасности любой из них можно было легко освободить от креплений, и течение уносило его за несколько минут.

Основным же минусом в нашей обороне было малое количество людей и их вооружение. В деревне находились не более двух десятков боеспособных ополченцев. Оружием служили лишь два хороших лука, вилы да топоры. Поэтому даже при наличии стены, пускай из дерева, и прочей фортификации, по самым оптимистичным прогнозам мы бы продержались не более нескольких дней. Впрочем, этого с лихвой хватало, чтобы собрать свои пожитки и отправиться за стены города Уритайна.

– Ты всего лишь бутылку вина стащил, – буркнул Шен, – А хвастаешься, будто обогнал десяток дриад в охотничьем ремесле, причём вместе взятых.

– Напомни мне об этом, когда будешь у меня просить выпить, – вредно улыбнулся Рид.

К костру мы подошли, когда игрушечный глава деревни уже заканчивал свою длинную речь. Ненастоящим Нолидара называли потому, что он управлял деревней также, как некромант нежитью – поднять, то их поднимет, но, если сам под руку попадётся, мертвецы и ему кишки выпустят. По большей части и глава деревни толкал тосты на пирах, да общался с приезжающими изредка бюрократами и канцелярскими крысами. Если же кому нужно было спросить совета, аль спор какой разрешить, то все шли к Доргесу. Этот немногословный однорукий старик всегда знал, как помочь.

Пара мгновений и искры от костра, высоко поднимающиеся к небу, словно рой светлячков, возвестили о начале праздника. Люди начали кричать и улюлюкать, приступив к различным развлечениям. Наша компания, схватив немного съестных припасов, отправилась на поиски четвёртой участницы. Потратив на это долгих десять секунд, я обнаружил Синиду около её отца. Девушка с венком в волосах с вплетенными в него листьями и ягодами развлекала местную детвору, играя с ними в салочки. Сейчас как раз ловила Сини, но нас это не смутило. Мы, словно ледокол врезались в хаос детишек и подошли к девушке.