Холлис положила гамбургер.

– Надо же, сколько трудов. Я думала, все получается… само собой. С помощью… технологий.

Альберто кивнул:

– Ну да. Этого добра тоже достаточно. Мне остается самая, так сказать, архаичная часть работы. Расставить виртуальное освещение так, чтобы тени падали правильно. И потом создать особую атмосферу, чувство пространства… – Он пожал плечами. – Когда все готово, оригинал существует лишь на сервере, в одних только виртуальных измерениях: высота, длина, ширина. Иногда у меня такое чувство, что если сервер накроется и моя модель с ним, то созданное мной продолжит существовать, по крайней мере как математическая вероятность, и что мир, в котором мы живем… – Альберто нахмурился.

– Да?

– Функционирует по тем же законам. – Он снова пожал плечами и взялся за бургер.

«Жуть, – подумала Холлис. – Ну ты и псих».

Но ничего не сказала, только серьезно кивнула и тоже взяла бургер.

Его разбудил сигнал телефона: пришла эсэмэска. Тито нашарил в темноте сотовый и быстро прочел текст на волапюке. Алехандро ждал снаружи и просил его впустить. Глубокая ночь, десять минут третьего. Тито сел на постели, натянул свитер, носки, джинсы. Обулся и тщательно завязал шнурки: так требовал протокол.

На лестничной площадке было свежо, в лифте немного теплее. Спустившись в узкий, озаренный люминесцентными лампами вестибюль, Тито негромко стукнул в дверь подъезда. В ответ раздались три условных удара и еще один после паузы. Тито открыл. Вошел Алехандро, окутанный нимбом уличной стужи и запахом виски. Тито запер за ним дверь.

– Что, разбудил?

– Да, – ответил Тито и направился к лифту.

– Я тут был у Карлито, – сообщил Алехандро, входя вслед за ним в кабину.

Тито нажал кнопку, лифт закрылся.

– У нас с ним общие дела… – продолжал Алехандро. Имелось в виду: «не связанные с семейным бизнесом». – Так вот, я спросил насчет твоего старика.

– С какой стати? – Тито отпер квартиру.

– Да вот, показалось, что ты не принимаешь меня всерьез.

Они вступили в темноту. Тито включил маленькую лампу, соединенную с MIDI-клавиатурой, и спросил:

– Кофе сделать? Или чая?

– Zavarka?

– Пакетики.

Тито уже не готовил чай по-русски, но по привычке опускал бумажные мешочки в дешевый китайский chainik.

Алехандро пристроился в ногах матраца, подтянул колени к подбородку.

– А Карлито еще заваривает. И пьет с ложкой варенья. – Зубы Алехандро блеснули в свете маленькой MIDI-лампы.

– Что он тебе рассказал?

– Наш дед стажировался у Семенова, – сказал Алехандро.

Тито повернулся к электроплитке и наполнил чайник.

– Это кто?

– Семенов был первым советником Кастро, из КГБ.

Тито посмотрел на брата. Он как будто слушал детскую сказку, причем смутно знакомую. «А потом дети повстречали летающую лошадь», – сказала бы мама. «А потом дедушка повстречал советника из КГБ». Он вновь повернулся к плитке.

– Мало кому известно, что дед принимал участие в создании Dirección General de Inteligencia[10].

– Это тебе Карлито сказал?

– Я уже знал. От Хуаны.

Тито обдумывал его слова, ставя чайник на спираль. Дед не унес всех секретов с собой. Семейные легенды росли как грибы, хотя глубокая помойка общей истории рода не расширялась в стороны из-за секретности. Хуана, так долго отвечавшая за создание нужных документов, наверняка представляла более общую картину. И потом, она была самой мудрой, спокойной и терпеливой. Тито и здесь часто ее навещал. Тетка водила его в супермаркет «El Siglo XX» за мукой из маланги и бататами. Соусы, которые она к ним готовила, были непривычно резкими на теперешний вкус Тито, зато ее пирожки-эмпанадас наполняли его счастьем. Хуана не упоминала Семенова, но научила Тито многому другому. Он покосился на сосуд с Ошун: