Он наступил ботинком на лицо зашевелившегося у его ног молодчика. Наклонился:

– Как ты думаешь, за урок полагается платить? – пошарил по карманам, вытащил мобильник. – Ворованный?

– Не, нафли, – прошепелявил сквозь сдавленный рот бедолага, – жа шкамейкой.

– Ладно, сойдет. – Уличный койот зевнул и опять превратился в сомнамбулу. Перед тем как продолжить прерванный променад, тягуче выдавил: – И чтобы тихо тут. Или совсем проваливайте. Меня повышенное внимание людишек и так достало. Посюда, – он провел конфискованным мобильником под тяжелым, будто литым, подбородком.

Развернувшись, направился прочь. Словно нехотя выдавил:

– Удачной охоты вам, дураки! Главное, не лезьте на рожон и выбирайте правильный объект. – Он нырнул в репейную заросль и растворился в темноте.

– Видали? – ожил отряхивающийся после неудавшегося сражения главарь, у которого отняли биту. – Я вам говорил, не надо в этот гребанный парк соваться. Бывшее кладбище, как его не благоустраивай, – качели-карусели, – нехорошая точка. – Недоумок выпятил разбитые в кровь губы: – Бля, сотовый жалко!

Наверное, Виталий Денисович Чворов тоже бы взгрустнул, узнав, кто завладел его потерянным имуществом. Но скорей всего пришел бы в ужас.

– Гурий, – Ланской поставил в багажник канистру, рядом пристроил закутанные в полиэтилен сачки для ловли насекомых и обернулся на двоюродного племянника, – зря ты меня тащишь в свой затон. Уж коли решил катер покупать, обратился бы к людям, разбирающимся в подобных делах. Ну какой из меня советчик? Я в технике ни бум-бум. Да нас с тобой засмеют, когда мы с умным видом начнем в терминах путаться и пялиться на электронику. Побойся бога, энтомолог17 хренов! Поднял ни свет ни заря непонятно зачем.

– Я это уже вчера слышал, – прогундосил ненамного моложе Кирилла Евгеньевича дальний родственник, умудрившийся простыть в разгар жаркого лета. – А сачки нельзя класть вместе с бензином. Им место в салоне.

Гурий высморкался в бумажную салфетку и неожиданно для всей своей интеллигентно-аскетической наружности громко выругался:

– Суки! Элементарного носового платка в доме не отыщешь. Пиявки ленивые! – Он пнул по колесу обшарпанного «ниссана»: – Жратвы в дорогу собрать и то не удосужились. Зато на бриллианты шлепанцы раскатали. Особенно теща. Будто не я, а она с доченькой вкалывали, аки проклятые, и открыли новый вид соснового бражника. Ишь, премию вздумали делить!

Сорокалетний племянник похлопал сорокадвухлетнего дядюшку по груди:

– Я сказал катер, значит, будет катер. Пусть не первой свежести, но чтобы на ходу. Чтобы сесть, завести и взлететь на пенный гребень волны. И чтобы ветер в лицо, и речные брызги в стороны. Я еще романтику не подрастерял. И ты, Кирилл, не упирайся. Всю сознательную жизнь на кораблях – и какое-то мелкое суденышко не подобрать?

Гурий чихнул и полез в машину:

– Пора. Время поджимает. У моего продавца я не единственный клиент. Пока дотелепаемся, пока найдем заводь…. Цену-то сбить сумеешь?

– Попробую. Ты, энтомолог, не распаляйся, температуру себе нагонишь, – Ланской вытащил сачки и захлопнул багажник. – Катер, так катер. Но потом не обижайся.

Выехав на главную улицу и получив несказанное удовольствие от совершенно свободной трассы, Гурий пафосно изрек:

– Ничего не бывает прекрасней раннего утра выходного дня. Ибо нет пробок, а лихачи еще дрыхнут.

– Безусловно, – согласился не выспавшийся Кирилл Евгеньевич и закрыл глаза, намереваясь вздремнуть. – Музыку, пожалуйста, не включай.