Легкий шорох заставляет меня вздрогнуть. Пытаюсь определить его источник, но понимаю, что это не отсюда, а там, откуда я только что пришла.

Замираю и кладу фонарик на пол, чтобы закрыть себе рот ладонью.

Теплое дыхание врезается в руку, когда я лишь смотрю на проход, молясь, чтобы оттуда никто не появился.

Я в тупике. Если пожиратели проникнут сюда, то я умру.

Сижу так, кажется, несколько минут, возможно, и дольше, теряясь во времени.

Слышу их даже отсюда. Крики и рычание то приближаются, то отдаляются. При каждом новом звуке лишь бесшумно вздрагиваю.

В голове роятся обрывки мыслей, планы, стратегии – все тщетно. В такой ситуации любое действие может стать последним.

Вдруг, через узкую щель, откуда недавно пришла, замечаю движение и понимаю, что это пожиратель, когда свет от фонаря едва падает на него.

Не дышу.

Жду.

Фигура останавливается прямо перед входом, который я забаррикадировала. Пожиратель не пытается сломать преграду перед собой, а я готовлюсь к худшему.

Одна пуля. Хватит ли мне сил пустить её себе в голову? Ведь я не хочу превратится в одну из этих тварей. Боюсь, что нет.

Пожиратель продолжает там стоять, кажется, прислушивается. В груди тут же вспыхивает надежда, что он не может меня учуять. Это обычный пожиратель.

Он неожиданно разворачивается, напоследок издавая истошный крик в пустоту, и исчезает в темноте, когда я продолжаю не шевелиться.

Мои губы дрожат, и лишь спустя время я позволяю себе немного расслабиться, наконец убирая руку ото рта.

Напряжение медленно отступает, оставляя после себя лишь дрожь в коленях и липкий пот на спине.

Я кричала во сне, именно поэтому и привлекла их внимание.

Температура, судя по ощущениям, ещё держится. Ничего хорошего в этом нет.

Я не могу нормально выспаться, ведь если мне ещё раз приснится подобный кошмар, то во второй раз может так не повезти.

Место, где я сейчас нахожусь, неплохое, но я опять же не могу позволить себе здесь находиться. По той причине, что если усну, то… могу больше не проснуться. Здесь нет запасного выхода.

Искать что-то другое? Тоже не вариант.

Сейчас я понимаю, насколько тяжело передвигаться в нынешних условиях и с моей ситуацией одной. Нет того, кто мог бы помочь… Нет того, кто разбудил бы, кто подежурил. Я могу полагаться только на себя и собственные силы.

Мне страшно.

Даже если я переночую в лесу, то… кажется, это будет ещё хуже.

Пока обдумываю, как мне поступить дальше, то расстёгиваю куртку и достаю бинты с антисептиком, чтобы обработать рану на животе, из которой продолжает сочиться кровь. Также обрабатываю ладони, на которых образовались неглубокие порезы из-за осколков.

Зажмуриваю глаза, когда становится слишком больно, и капли пота скатываются теперь по виску, а на лбу образуется испарина.

Когда заканчиваю, то вновь решаю перекусить и выпить немного воды, начав её экономить, так как не знаю, когда получится набрать вновь.

Я провожу в этом месте ещё несколько часов по ощущениям, а по факту – не знаю, так как здесь нет никакого ориентира, даже естественного.

Мне удается покинуть этот город без каких-либо происшествий.

Теперь моя главная проблема – отсутствие оружия. Одна пуля в пистолете не в счет.

Да, у меня есть ножницы, которые я переложила из рюкзака в карман куртки, но они несильно помогут при нескольких пожирателях и, тем более, при встрече с людьми. Последнее меня пугает ещё больше, чем первое.

Уже в лесу я вновь достаю карту и сверяюсь со своим примерным местоположением.

Местность здесь тоже постепенно начинает меняться, становясь более горной. Но я все равно нахожусь достаточно далеко от того, где была в прошлый раз на задании в поисках Маршалла. Примерно в нескольких сотнях миль.