Я стояла долго. Видимо мое лицо было бледным, так как проходивший мимо парень обратил на это внимание и спросил:

– Девушка, вам плохо?

Я перевела на него свой взгляд и не ответила. Парень был не глуп и сам догадался, почему здесь, у деканата, стоит молодая девушка и на ней «нет лица».

Я направилась к выходу. Он пошел рядом со мной и вкрадчивым тоном стал объяснять, что деканат уже закрыт. Так всегда делают, чтобы не прошедшие по баллам «не ломились». А завтра декан будет часов с двенадцати и можно прийти задать ему свои животрепещущие вопросы. Он так и сказал: животрепещущие. Я, наконец, посмотрела на него и сказала:

– Спасибо.

Да какое уж там «спасибо».

Парень досеменил рядом со мной до выхода и напоследок ободрил:

– Набирают на факультет всегда больше списочного состава. Большой отсев. Так что, если похлопотать, то можно надеяться на успех.

Я еще раз сказала «спасибо» и поехала к Алине Францевне на квартиру. Они меня ждали и по невеселому виду все поняли… Зазвонил междугородний телефон: это родители спешили узнать «радостную» весть от дочери. Я взяла трубку и разрыдалась:

– Меня нет в списках, – на все вопросы твердила я.

В конце концов мама перестала их задавать и надолго умолкла. Она тоже плакала. Плакали Алина Францевна, ее дочь, внуки и еще один человек – мой отец.

– Ну, бери билет и приезжай домой, доченька. Чего ж там сидеть?

– Нет, я пока не приеду. Завтра пойду в деканат и все разузнаю подробно. Может есть недобор на других факультетах? Потом, можно на стройке годик поработать. Ничего, приобрету опыт…

– Только никаких строек! – Мама уже оседлала своего любимого конька, называвшегося властностью.

– До завтра, мама. Папу успокой.

– Да какое уж тут успокоение… С валидолом сидим… – устало выдохнула мама.

Связь прервалась.

Мое очередное бессонное завтра наступило. Ровно в двенадцать часов я была у деканата. Постучавшись, вошла в небольшую комнату, заставленную четырьмя столами, двумя шкафами и сейфом, где восседали четыре человека: двое дородных мужчин и две женщины «за пятьдесят».

Мужчина, сидевший за столом слева от меня, обладал громогласным басом. Рост – ниже среднего, с крепкой фигурой борца. Черты лица крупные, нос и щеки покрыты испариной, волнистые волосы блестели от влаги. Это был декан дневного отделения.

– Вы ко мне? – Он оглушил меня своим голосом. Я почувствовала на себе любопытные взгляды всех присутствующих.

– Да. Я не добрала полбалла и теперь не знаю, что делать и… где его взять. Хотела учиться на вашем факультете. Но если на соседних, сходных по профилю, недобор, то хотела бы перевестись на какой-нибудь из них…

– А кто твои родители? Откуда ты приехала? – Декан сидя перелистывал какие-то бумаги, складывая их в стопку и машинально продолжал задавать вопросы.

– Мой отец простой человек… Я из Грозного. – Ответила я, наслышанная о «взятках», «лапах» и всем таком.

После моих слов декан побагровел, вскинул на меня свои пронзительно горящие глаза, медленно поднялся со своего места и, хлестко хлопнув пачкой бумаг по столу, заорал на меня так, что кажется затряслись стены, столы и стоявшие на них письменные приборы:

– Я не спрашиваю какую должность занимает твой отец!!! Я спрашиваю – кто твой отец!!?

– Капитан Советской Армии. В запасе – быстро протараторила я.

Возникла тягучая пауза: я теребила ремень от сумки, декан стоя собирал разлетевшиеся от удара бумаги.

– Хорошо… Напиши в коридоре заявление на имя ректора, все там укажи: про баллы, про родителей, про спорт… Ты же спортсменка?

– Да…

– Вот и славно… А первого сентября придёшь, и я дам ответ. Вернее, ректор даст ответ. Поняла? Но общежития и стипендии у тебя может не быть.