Хутор Вебер – бывшее владение помещиков Даниловых. Немцы – хуторяне засевали тут в большом количестве мяту, табак и прочие диковинные растения. Из мяты делалось мятное масло и отправлялось в Саратов, Москву и другие крупные торговые города. А еще, по воспоминаниям старожилов, у них росла красивейшая сортовая сирень, из которой делали… одеколон. Говорили, что этот хутор очень хорошо обставлен, в нем замечен порядок и аккуратность, которые всегда присущи немцам. Тут даже имелась немецкая школа.

Располагался он в Песковатской волости на речке Оленьей и состоял из двух участков земли, площадью 2289 десятин (десятина – площадь чуть больше одного гектара), в том числе три десятины было под усадьбой, десять десятин под огородом, двести пятьдесят десятин под лесом дровяным и кустарником, около двух тысяч десятин под пашней, восемьдесят восемь десятин под выгоном, около шестидесяти десятин под лугами и более ста десятин у реки Волги с мукомольной механической мельницей, мятным заводом и жилыми и нежилыми помещениями.

Пашня засеивалась мятой, табаком и другими диковинными растениями.

Значительную территорию занимал грушевый сад с небольшими сочными сладкими плодами и мякотью выраженного темно-коричневого шоколадного цвета. Это распространенный местный полудикий сорт черномяска буерачная. Груша выращивалась с использованием особой агротехники. Растения высаживались по наклонному оврагу, что обеспечивало их полив дождевой и талой снеговой водой. Посадки деревьев делались в разное время, поэтому период плодоношения увеличивался: на некоторых грушах плоды только завязывались, на других уже можно было собирать урожай. Плоды шли на варенье и для начинки пирогов.

Все сельскохозяйственные дела – от посадки растений до выпаса скота были на плечах у немецких рабочих. именно для них Вебер устроил даже молитвенный дом и повесил там звучный, раздающийся по всей балке колокол, который привлек и православное население балки. Они тоже стали посещать богослужения, а Вебер против участия православных в общих молениях не возражал.

Со временем на хуторе Вебер была открыта лютеранская школа. Некоторые хуторяне занимались отхожими промыслами. Старожилам Оленья запомнился немец Карл Карлович, который скупал у местного населения молодняк крупного рогатого скота и перепродавал его на ярмарке в Саратове. Запомнился он потому, что в степи собственноручно выкопал котлован под пруд, обложил его бутом, подвел туда воду из родника, чтобы пруд не пересыхал. Пруд, получивший у местного населения название Карлычев, функционировал до недавнего времени и был разрушен хулиганами или кладоискателями.

Про этот пруд ходит одна мистическая легенда. Старожилы села, которые по молодости трудились на колхозных полях рассказывают ее. Кто с усмешкой, а кто с сомнением, а кто и с легким суеверным страхом. Старшее поколение строго-настрого приказывало молодым товарищам по работе не ночевать возле этого пруда. Не говорили конкретно почему. Мол, творится там что-то непонятное. А как раз и трактористы, и комбайнеры всегда делали привал возле Карлычева пруда, но до наступления темноты ст старались оттуда уехать восвояси. Кто раз заночевал там – из любопытства или по необходимости – больше не оставался. Говорил: «Наваливается на тебя такая тяжесть, дышать невозможно, и душит, душит. А никого не видно». Такая вот история окутывает те места.

Вернемся в более давнее прошлое. В 17—18 веке это имение принадлежало дубовскому купцу мукомолу Людвигу Яковлевичу Веберу. В 1886 г. он завещает все свое имущество, заключающееся в 2463 десятинах земли со всеми постройками, две водяные мукомольные мельницы, а также все остальное разделить между сыновьями Адамом и Яковом Вебер. Жене Христиане, урожденной Рейнгардт, если захочет жить отдельно от сыновей, выдать 800 рублей серебром и одну корову. Старший сын Фридрих наделен при жизни, дочери Анна, Мария-Екатерина и Екатерина-Елизавета выданы в замужество с приличным приданым.