Пространство открыли всего тридцать лет назад. Именно открыли – как электричество. Тут же научились пользоваться им – Александр вспомнил школьный опыт с катушкой световода. Длина кабеля была пятьдесят метров, и свет мощного источника воспринимался как яркая точка. На самом деле фонарь находился от наблюдателя на расстоянии тридцати сантиметров. Опыт примитивный, но очень показательный – у пространства оказалась сложная структура. Впрочем, что оно собой представляет, никто не знал. Фундаментальная наука пережила тяжелейший шок и находилась нынче в подвешенном состоянии. Прикладники посмеивались и вовсю использовали открывшиеся возможности.

Александр спустился с галереи на лифте, вышел в ангар. «Зеро-510» приобрел огромные размеры. Он был облеплен операционными каркасами с контрольной аппаратурой. Впрочем, работа завершалась – аппаратные блоки, урча, уходили под темный потолок.

Недалеко возился техник – конопатый рыжий парнишка. Александр спросил:

– Подскажи-ка, дружище, где мне найти Анну Залевски?

Парень сунул отвертку в набедренный чехол и с видимым удовольствием оторвался от работы.

– Да вон она, у носовой «пэмэушки» возится, – он язвительно улыбнулся, – не доверяет.

– Правильно делает, лететь-то ей, не тебе.

Пошел потихоньку по ребристой резиновой дорожке технологической галереи, окружавшей корабль. Задумался.

– Похоже, никто не догадывается, что эта Анна – биоформ. А кто догадывается, тот помалкивает.

Прислушался к себе: лететь ощутимо не хотелось. Состояние было угнетенным – предстояло нечто горестное, утрата, которая касалась только его. Если бы что-то грозило экспедиции в целом, ощущения были бы совсем другими. Уж эту-то разновидность предчувствий он знал отлично. А здесь было что-то новенькое, небывалое.

– Какое у меня, к черту, горе? Погибну что ли? Нет, здесь что-то другое.

Стоял долго, уставившись, невидящими глазами на синюю трафаретную надпись на каком-то лючке. Встряхнулся, сконцентрировал зрение, прочел: «Гидрогенератор Г-45. Перед заливкой гидросмеси открыть дренажи». Злобно сплюнул – дренажи, мать их так. Нет, ребятки, предчувствия предчувствиями, а работать надо. Зашагал решительно к носовой части.

В раструб излучателя противометеоритной установки был задвинут узкий лежак операционного блока. На нем имелась пара рабочих ботинок с магнитными пластинами на толстой рубчатой подошве. Ботинки нетерпеливо двигались, отбивая в воздухе замысловатую чечетку. Александр вежливо постучал по пластинке ключом. В блоке заурчало, лежак выехал из излучателя. Темноволосая, коротко стриженая, девчонка разъяренно вскочила со своего ложа, уставила на Александра огромные карие глаза, полыхающие злостью:

– Ну, что на этот раз?

Она доходила ему до плеча, разве что самую малость повыше.

– Ничего, ладненькая, – подумал с удивлением.

Сказал холодно:

– Вообще-то я командир этой лоханки.

Девушка смутилась. Александр с изумлением увидел, как она залилась краской.

– Простите, командир. Меня тут местные техники достали – лезут по всяким пустякам.

Он хмыкнул и неожиданно засмеялся:

– Ну, дело молодое. Они тут как жеребцы стоялые.

Анна покраснела еще сильней, потом как-то сразу поникла. Александр сообразил, что сморозил что-то… этакое. Не объяснишь что именно, но совершенно ненужное. Излишне сухо поинтересовался:

– Как готовность?

Девчонка стала обстоятельно докладывать:

– Программа составлена, введена в бортовой компьютер, откорректирована привязка к корабельным механизмам. В режиме тренажа работает безукоризненно, замечаний нет. Материальная часть в полном порядке: прямоточник, стартовый резерв топлива, ионные двигатели, основной и вспомогательные генераторы, гидросистемы, цепи управления, операционные роботы, спасательные и каботажные средства – все в действии, все на своих местах.