Как-то раз, сидя вечером в «Трёх топорах» Мастер, глядя на резвящуюся молодёжь, сказал Номаду:

– Ажди уже почти взрослая. Я вот думаю, может ей стоит остаться в городе?

– Вы собираетесь уходить? – удивился Номад.

– Да. Рано или поздно мне придётся уйти.

– Оставайтесь в Трэшвиле, Мастер! В ваших годах трудновато уже бродить по миру.

– Вы правы, Номад… Но в то же время многого не знаете. Мне нравится здесь, но я всё равно не смогу долго задержаться. А для Аджи будет лучше остаться. Ей опасно находиться рядом со мной.

– Почему? Вас кто-то преследует?

Мастер не ответил.

– В Трэшвиле вы в полной безопасности, – уверил его Номад – Мы не дадим вас с Аджи в обиду.

Старик молчал. Потом тихо сказал:

– Я не сомневаюсь, что нас не выдадут. Но пока я здесь, опасность может грозить не только мне, но и городу.

– Что же такое вам угрожает? – спросил Номад.

– Лучше вам не знать… – тихо ответил Мастер.

Оба замолчали. Номад отхлебнул пива из кружки. Мастер же задумчиво глядел на пар, поднимающийся над чашкой с остывающим чаем. В это время Аджи выпорхнула из-за столика и подбежала к ним. Улыбнувшись, она спросила:

– Почему вы оба всегда сидите в тёмном углу? Идите к нам!

– Я не умею танцевать, – ответил Номад.

А Мастер сказал:

– Не переживай, детка! Я старый, буду только стеснять вас молодых.

– Да как вы можете так говорить? – Аджи обиженно посмотрела на наставника. Он засмеялся своим тихим стариковским смешком и нежно её обнял.

– Не обижайся, маленькая! Я всё равно собираюсь домой. А ты развлекайся, только не задерживайся допоздна.

– Хорошо, Мастер! – Аджи лизнула учителя в нос и убежала обратно.

Мастер посмотрел ей вслед и произнёс:

– Трудно будет нам расставаться, но придётся. Пока не стану ей ничего говорить.

Прошёл месяц, за ним другой. Становилось теплее. Номад уже закончил дела и начал готовиться к новому месту службы.

В один из дней он встретил Мастера. Вид у того был встревоженный.

– Что случилось? – спросил его Номад.

– Нам придётся покинуть город. Не думал, что это придётся сделать так скоро.

Мастер с опаской оглядывался по сторонам. Номад понял, что случилось что-то действительно серьёзное.

– Аджи останется у нас? – спросил он.

– Нет. Видимо, на этот раз ей снова придётся уйти со мной…

Последние слова Мастера слегка расстроили Номада. Он уже привязался к маленькой весёлой мышке.

Старый мыш ещё раз оглянулся, удостоверяясь, что их не подслушивают. После чего обратился к псу:

– Я вам доверяю, Номад. Вы могли бы помочь нам покинуть город? Так, чтобы об этом никто не узнал?

– Что за таинственность, Мастер?

– Просто так нужно. Так вы поможете нам выбраться из города?

– Хорошо, помогу. Когда вы собираетесь уходить?

– Прямо сегодня. Когда стемнеет.

– Идти в ночь? – Номад покачал головой.

– Ночь поможет нам скрыться, мой друг.

Мастер замолчал. Номад понял, что расспрашивать его дальше бесполезно.

Он предложил мышу идею побега.

Ворота Трэшвиля закрывались на ночь, но существовали другие выходы. Один – калитка в стене недалеко от городских ворот, скрытая от посторонних глаз. Второй – выход на Большую свалку недалеко от Академии (тот самый, по которому прошедшей зимой выходил сам Номад, в поисках кота-зомби). Обе калитки охранялись – первая городской стражей, вторая – Кошачьей Охраной. Пройти через вторую нечего было и думать, но городские стражники охотно договаривались с припозднившимися путниками, особенно за дополнительную плату.

Мастер согласился с планом Номада. Встретиться договорились сразу после наступления темноты, за Мышиной мастерской.

Номад ждал, стоя в тени, в проходе между мастерской и соседними домами. На всякий случай он захватил свой меч – подарок герцога.