Стихия стиха. Китайская поэзия VII–X веков Сергей Торопцев, Сборник стихотворений
Научный консультант проф. Гу Юй 谷羽
© Торопцев С.А., перевод на русский язык, составление, послесловие, 2023
© ООО «Международная издательская компания «Шанс», 2023
Стихия стиха. Китайская поэзия VII–X веков
骆宾王 / Ло Биньван
(626–687)
在狱咏蝉
西陆蝉声唱，
南冠客思深。
不堪玄鬓影，
来对白头吟。
露重飞难进，
风多响易沉。
无人信高洁，
谁为表予心。
В темнице слагаю стихи о цикаде
Осенними напевами цикада
Лишь добавляет узнику тоски,
А чернота сих крыл тем безотрадна,
Что у меня уже белы виски.
Когда крыла от влаги стали тяжки
И ветры завывают, песнь глуша,
Никто не осознает, что душа
Моя чиста и отклика лишь жаждет.
王勃 / Ван Бо
(650–678)
咏风
肃肃凉风生，
加我林壑清。
驱烟入涧户，
卷雾出山楹。
去来固无迹，
动息如有情。
日落山水静，
为君起松声。
Славлю Ветер
Ветер чистым, звонким дуновеньем
Освежил лесистое ущелье,
Разбросал туман по узким щелям,
Выгнал дым из горного селенья
И умчался как-то незаметно,
Оставляя нам свои приветы.
Приутихло всё под самый вечер,
Лишь сосна ещё мне что-то шепчет.
送杜少府 之任蜀州
城阙辅三秦，
风烟望五津。
与君离别意，
同是宦游人。
海内存知己，
天涯若比邻。
无为在歧路，
儿女共沾巾。
От башен чанъаньских, сих стражей столицы,
Пять бродов[3] виднеются смутною тенью,
Вот здесь нам с тобою придётся проститься,
У каждого есть ведь своё назначенье.
Коль с близким по духу ты встретиться смог,
Его не забыть и за гранью земною.
Не станем на этой развилке дорог
По-детски мочить своё платье слезою.
登城春望
物外山川近，
晴初景霭新。
芳郊花柳遍，
何处不宜春。
Любуюсь весной со стен городских
Вне суеты я близок ти́ши речек,
Лучу зари за дымкой лёгких туч.
Цветущий дол раскинулся далече
И как-то по-весеннему кипуч.
山中
长江悲已滞，
万里念将归。
况属高风晚，
山山黄叶飞。
В горах
Как за Рекой изранена душа
Тоской по дому! Десять тысяч ли…
Осенний ветер, листьями шурша,
По жёлтым склонам мечется вдали.
杨炯 / Ян Цзюн
(650–693)
紫骝马
侠客重周游，
金鞭控紫骝。
蛇弓白羽箭，
鹤辔赤茸秋。
发迹来南海，
长鸣向北州。
匈奴今未灭，
画地取封侯。
Буланый скакун
Славный рыцарь странствует вокруг,
В колчане змееобразный лук,
Подгоняя буланка кнутом,
Приминает пожелтевший луг.
То на севере оставит след,
То летит стремительно на юг.
А сумеет гуннов[4] победить,
Ленным титулом одарят вдруг.
宋之问 / Сун Чживэнь
(ок. 656–713)
渡汉江
岭外音书断，
经冬复历春。
近乡情更怯，
不敢问来人。
На переправе через Ханьцзян[5]
В глуши моей ни писем нет, ни слухов.
Шли зимы, вёсны за одной одна.
И вот он, дом мой. Сердце бьется глухо…
Сельчан спросить? И мысль сама страшна.
贺知章 / Хэ Чжичжан
(659–744)
回乡偶书 二首
其一
少小离家老大回，
乡音无改鬓毛衰。
儿童相见不相识，
笑问客从何处来。
其二
离别家乡岁月多，
近来人事半消磨。
惟有门前镜湖水，
春风不改旧时波。
Возвращенье в родные края. Два экспромта
1
Ушёл юнцом, вернулся стариком,
Седой, но с тем же самым говорком,
Для малышни я чужедальний странник,
«Откуда, дед?» – пытают со смешком.
2
Покинул дом на долгие года,
Здесь жизнь уже какая-то не та,
И только лишь лазурь волны всё так же
Волнует гладь Зеркального пруда.
陈子昂 / Чэнь Цзыан
(661–702)
登幽州台歌
前不见古人，
后不见来者。
念天地之悠悠，
独怆然而涕下。
Плач на Ючжоуской башне[6]
Мужей ушедших я не ведал,
Идущих так и не узна́ю,
Перед безмерностью Небес и Тверди,
Осиротелый, горестно рыдаю.
张九龄 / Чжан Цзюлин
(673–740)
望月怀远
海上生明月，
天涯共此时。
情人怨遥夜，
竟夕起相思。
灭烛怜光满，
披衣觉露滋。
不堪盈手赠，
还寝梦佳期。
Взираю на луну в томлении о дальней
Взошла над морем ясная луна
Тебе и мне в один и тот же миг.
Без милой ночь томительно длинна,
Пока зари не вспыхнет первый блик.
Пред торжеством луны свеча бледна,
Уже влажна одежда, холодна,
Не в силах я поднесть тебе сей лик,
Так поспешу вернуться в сладость сна.
张旭 / Чжан Сюй
(675–750)
柳
濯濯烟条拂地垂，
城边楼畔结春思。
请君细看风流意，
未减灵和殿里时。
Ива
Туман плакучесть тонких веток нежит,
Весна дурманит в городской тиши.
Вглядись – очарованья здесь не меньше,
Чем у дворца Гармонии души[7].
桃花
隐隐飞桥隔野烟，
石矶西畔问渔船。
桃花尽日随流水，
洞在清溪何处边？
Ручей в персиках[8]
В клочкастом тумане – парящий мосток,
Скала, до которой доплыл рыбачок.
Теченье несёт и несёт лепестки,
А где же тот грот, где таится исток?
王之涣 / Ван Чжихуань
(688–742)
送别
杨柳东风树，
青青夹御河。
近来攀折苦，
应为别离多。
Провожаю
В вешнем ветре ивы, зеленея,
Вдоль канала на восток бегут,
В этом месте боль разлук сильнее —
Слишком часто расстаются тут[9].
孟浩然 / Мэн Хаожань
(689–740)
岁暮归南山
北阙休上书，
南山归敝庐。
不才明主弃，
多病故人疏。
白发催年老，
青阳逼岁除。
永怀愁不寐，
松月夜窗虚。
К исходу года я вернусь на Южный склон[10]
Раз боле не дано писать доклады,
На Южном склоне затворюсь досуже,
Моим талантам при дворе не рады,
Недужный и приятелям не нужен.
Бег дней уже торопит седину,
Иные вёсны призовут года.
В раздумьях грустных не уйти ко сну,
В окне луна, сосна и – пустота.
春晓
春眠不觉晓，
处处闻啼鸟。
夜来风雨声，
花落知多少。
Весенняя рань
Зари в весенней дрёме не заметил,
Повсюду звени птичьих голосов.
А ночью налетят и дождь, и ветер,
Кто знает, сколько тут падёт цветов?
过故人庄
故人具鸡黍，
邀我至田家。
绿树村边合，
青山郭外斜。
开轩面场圃，
把酒话桑麻。
待到重阳日，
还来就菊花。
Посещаю поместье давнего друга
Полакомиться курочкой с пшеном
Друг пригласил меня в своё поместье,
Где зеленеют дерева кругом
И косо входят пики в поднебесье.
Перед окном, отверстым на гумно,
За рюмкой обсуждаем туты-джуты.
Коль до Чунъяна[11] дотянуть дано,
Вернусь сюда в хрисанфовый безудерж.
初秋
不觉初秋夜渐长，
清风习习重凄凉。
炎炎暑退茅斋静，
阶下丛莎有露光。
Ранняя осень
Нет ощущенья осени, лишь ночь
Уже длинней да ветерок студеней,
В лачуге тишь, и зной уходит прочь,
Роса блестит на травке у ступеней.
留别王侍御维
寂寂竟何待，
朝朝空自归。
欲寻芳草去，
惜与故人违。
当路谁相假，
知音世所稀。
只应守索寞，
还掩故园扉。
Императорскому цензору Ван Вэю на прощанье
Чего мне ждать в сей ти́ши, право?
За днями дни пустыми стали.
Уйду на склоны к буйным травам,
Хотя и грустно вас оставить.
Не снизойдет к нам важный муж,
А души близкие так редки,
Остались только тишь да глушь
Безлюдности родной беседки.
宿建德江
移舟泊烟渚，
日暮客愁新。
野旷天低树，
江清月近人。
Ночь на реке Цзяньдэ[12]
К туманной банке я направил чёлн,
Под ночь скиталец грустных мыслей полн.
Небесный свод навис над деревами,
Луна совсем близка на зыби волн.
王昌龄 / Ван Чанлин
(698–756)
春宫曲
昨夜风开露井桃，
未央前殿月轮高。
平阳歌舞新承宠，
帘外春寒赐锦袍。
Песнь о дворцовых страстях[13]
Едва у кладезя раскрылся персик алый
Под рассиянной над дворцом Вэйян луной, —
Пинъянская танцорка фавориткой стала…
Когда-нибудь и ей халат пошлют[14] весной.
闺怨
闺中少妇不知愁，
春日凝妆上翠楼。
忽见陌头杨柳色，
悔教夫婿觅封侯。
Грусть юной дамы
Юная дама, не знавшая грусти доселе,
Как-то весною взошла на террасу досуже
И поразилась, как ивушки зазеленели,
И пожалела, что муж её рвётся на службу.
芙蓉楼送辛渐二首 其一
寒雨连江夜入吴，
平明送客楚山孤。
洛阳亲友如相问，
一片冰心在玉壶。
Прощание с Синь Цзянем в Лотосовом кабачке (№ 1)[15]
塞下曲四首其二
饮马渡秋水，
水寒风似刀。
平沙日未没，
黯黯见临洮。
昔日长城战，
咸言意气高。
黄尘足今古，
白骨乱蓬蒿。
Пограничные мотивы (№ 2)[18]
Пей, жеребец, пока минуем реку,
Пронизывают ветер и вода,
Ещё светило не ушло к ночлегу,
Линьтао не сокрыла темнота.
Здесь, у Стены Великой, битвы были,
Высокий дух был вознесён горе,
Но днесь и присно всё покрыто пылью,
И бренный прах лежит на пустыре.
王维 / Ван Вэй
(701–761)
九月九日 忆山东兄弟
独在异乡为异客，
每逢佳节倍思亲。
遥知兄弟登高处，
遍插茱萸少一人。
В девятый день луны девятой[19] полон мыслями о братьях, что к востоку от горы Хуашань
Чужим краям я чужд, я тут один,
Тем паче в праздник помнится родня
И будто вижу братьев меж вершин
С кизилом в волосах[20]… Да нет меня.
鸟鸣涧
人闲桂花落，
夜静春山空。
月出惊山鸟，
时鸣春涧中。
Птичий гам в падях
Как стихнет всё, летят цветки корицы
На склон весенний в полуночной ти́ши[21],
Тревожно в лунном свете горным птицам,
И гомон их из тёмных падей слышен.
终南别业
中岁颇好道，
晚家南山陲。
兴来每独往，
胜事空自知。
行到水穷处，
坐看云起时。
偶然值林叟，
谈笑无还期。
Убежище на Южной горе[22]
Я Будду возлюбил в средине бытия,
Покой у Южных гор сыскал к закату лет,
В экстазе сам собой брожу по тропам я,
Превыше пустоты иного в мире нет.
Порой к истокам чистых вод могу дойти,
Присяду, тучек лёт слежу весь день деньской,
А коли дровосек мне встретится в пути,
Болтаем, позабыв, что нам пора домой.
竹里馆
独坐幽篁里，
弹琴复长啸。
深林人不知，
明月来相照。
Хижина в бамбуках
Уединясь в бамбуковой глуши,
Мурлычу что-нибудь, бренча на цинь.
Никто в такие дебри не спешит,
Заглядывает месяц лишь один.
酬张少府
晚年唯好静，
万事不关心。
自顾无长策，
空知返旧林。
松风吹解带，
山月照弹琴。
君问穷通理，
渔歌入浦深。
Ответствую помощнику начальника уезда Чжану[23]
К закату мне несуетность дороже
Всех этих мелочных мирских забот,
Высокий замысел уже не сможет
Пустыннический заместить оплот.
Расслаблю свой кушак под шорох сосен,
На струны молча ляжет луч луны.
В чем смысл ухода[24]? – может, кто-то спросит.
В рыбацких песнях, что с реки слышны.
杂诗三首其二
君自故乡来，
应知故乡事。
来日绮窗前，
寒梅著花未？
Экспромты (№ 2)
Так вы как раз оттуда, где мой дом,
И знаете о том, что там творится.
А эта слива под моим окном —
Успела ли она уже раскрыться?
送别
下马饮君酒，
问君何所之？
君言不得意，
归卧南山陲。
但去莫复问，
白云无尽时。
Простимся
«С коня сойдите, сударь, вот и чаша,
полюбопытствую, куда ваш путь лежит?»
«Я разуверился в уделе нашем,
на Южном склоне[25] ждёт меня мой скит».
«Ну, что ж, идите, что ещё тут скажешь?
Там туч чреда без устали бежит».
鹿柴
空山不见人，
但闻人语响。
返景入深林，
复照青苔上。
Олений загон[26]
Со склона обезлюдевшей глуши
Несутся звуки, звонкие в тиши.
Закатный луч, пронзая леса глубь,
По сизым мхам не торопясь бежит.
归嵩山作
清川带长薄，
车马去闲闲。
流水如有意，
暮禽相与还。
荒城临古渡，
落日满秋山。
迢递嵩高下，
归来且闭关。
Возвращаюсь на Сунский склон[27]
Струит вдоль бурелома ручеёк
Неторопливо, как и мой возок,
Он на заре приветствует меня,
А к ночи – птичек суетный шумок.
Лежит на хо́лмах осени закат,
За бродом – опустевший городок,
И там уж я на склоне Сунских гор
В уединении замкну замок.
秋夜曲
桂魄初生秋露微，
轻罗已薄未更衣。
银筝夜久殷勤弄，
心怯空房不忍归。
Одиночество в осенней ночи
Луны коричный дух нисходит на росу,
Шелка́ тонки, а утеплиться недосуг.
Ночь так долга! По струнам бродят пальцы рук…
Душа трепещет, сирость спальни не снесу.
